Искусство, заявляет он, не обязательно является копией действительности, но оно «всегда дает объяснение действительности».[206] Как содержание предметов, так и методики, используемые художниками, поэтами, музыкантами и другими артистами, являются отражением их мировоззрения — о чем они думают как о важном, выразительном, существенном и т.д. Некоторые подходы к искусству отражают враждебность, бессмысленность, абсурдность и потерянность, в то время как другие проявления искусства могут звучать иными мотивами.
Несомненно, что некоторые творения искусства имеют большую ясность как выражение мироззрения своих авторов, нежели другие. Однако ни одно творение искусства, ни отбор публичной литературы, музыки или изобразительного искусства никогда не бывает нейтральным.[207] Люди отбирают и творят в культурном, философском и воспринимающей аспектах. Кальвин Сивелд пишет:
Коротко говоря, искусство рассказывает о том, что лежит в сердце человека тем языком, который присущ ему как художнику. Искусство всегда говорит иносказательным языком и теми категориями, которые свойственны автору, потому что искусство само по себе всегда является освященным антидогматическим приношением, до сих пор предпринимающее попытку привнести в мировоззрение честь, славу и силу.[208]
Осознание этого факта является решающим условием в христианском образовании, если люди будут стремиться усвоить то важное послание, которое несет искусство современной культуре и личной жизни.
Николай Уолтершторф рассматривает христианского деятеля искусств с библейской точки зрения как «ответственного служителя» Богу и людям.[209] Эта характеристика, безусловно, соответствует христианскому учению о дарах и других библейских показателях, которые имеет каждый из нас, для того, чтобы заботиться о здоровье и счастье других людей.
С этой точки зрения можно сказать, что христианская любовь является основой эстетики и искусства в той же мере, в какой она является основанием этического поведения. Если любовь означает помощь нашим ближним в том, чтобы сделать их мировоззрение более красивым, гармоничным и пригодным для жизни, тогда деятель искусств, отмечает Рукмакер, имеет специфический дар и удивительное призвание. Призвание и ответственность христианского подвижника в искусстве заключено в том, чтобы «делать жизнь лучше, более ценной, создавать звук, форму, литературу, декорации и окружающую среду, которые приносят человечеству смысл, любовь и радость.[210] Осуществляя это, творческий человек является свидетелем любви Бога-Творца, который ушел от необходимости простого существования, когда Он создал сенсорные (эстетические рецепторы) человечества. Одна из ролей эстетики и искусства в нашей жизни состоит в том, чтобы помочь нам стать более совершенными людьми посредством возросшего чувства восприятия, повышения чувствительности и способности постижения новых знаний. Люди являются эстетическими существами, и эта сторона их жизни и образования не может быть игнорирована без нежелательных последствий.
Дополнительные эстетические соображения. Христианская эстетика не подразумевает того, что христианское искусство должно сосредоточить свое внимание исключительно на религиозных предметах в узком смысле «религиозности», которое означает то, что некоторые вещи являются религиозными, в то время как другие являются светскими. Напротив, все существующее было создано Богом и уже поэтому содержит религиозный смысл. Однако, безусловно, каждый христианский создатель и потребитель эстетических объектов имеют систему убеждений, которая приведет их к тому, что определенные предметы и методики лучше, чем другие свидетельствуют о любви Бога и о красоте Его мира. В частности, создание и потребление искусства является делом вкуса. Однако, помимо вкуса необходимо осознание того, что эстетические ценности не являются изолированной сферой, а прямо связаны с убеждениями человека в отношении метафизики, гносеологии и этики. Эти и другие аспекты философии формируют их вкусы и помогают им выработать эстетические критерии.
Библейский взгляд на эстетику не рассматривает каждый конкретный стиль искусства как «христианский». Библейские формы искусства были продолжены в виде более широкой современной культуры. Формы искусства меняются, искусство может быть выражено в различных культурных и методических формах и до сих пор нести неизменное послание Божьей любви. Библейский взгляд на искусство не предполагает также разделения между «высоким искусством» (например, поэзия или классическая музыка) и объектами повседневной жизни. Напротив, библейская точка зрения показывает, что Бог интересуется эстетическим опытом людей в каждом аспекте их жизни.
206 H. R. Rookmaaker, Modern Art and the Death of a Culture (Downers Grove, IL: InterVarsity Press, 1973), pp. 231, 236.
207 Rookmaaker, Art Needs No Justification, p. 45.
208 Calvin Seeveld, «Christian Art,» in The Christian Imagination: Essays on Literature and the Arts, ed., Leland Ryken (Grand Rapids, MI: Baker Book House, 1981), p. 390.