Любовь нужно сотворить и пережить как беспредельную мистическую ценность, как самое высокое из всех искусств. Однако мистическое переживание любви и женственности даже таких великих холостяков, как Кант и Ницше, не спасает их от дыхания бездны. Мистическое видение любви должно быть доведено до мистического бытия любви. Это означает явление мифа о любимом (любимой), наполняющего смыслом жизнь абсолютного холостяка, старой девы и маньяка, смыслом, который освобождает от одиночества. Этот миф есть миф о преодолении одиночества за пределами смерти. Это миф о бессмертии любви и персоны.
Такой миф настолько же является иллюзией, насколько реальна кратковременная жизнь нашего тела с его страстями, голодом, болезнями и, наконец, смертью. Такой миф есть предчувствие и творение запредельного бытия любви. Лишь это бытие способно оказать возвышающее влияние на всех тех, кто застыл на краю бездны.
2Все это звучит пока как декларация. Поэтому мы еще вернемся к идее любви как мифа в конце работы, и может тогда она обретет плоть и почву.
Пока лишь остается констатировать, что любовь редка, а одиночество почти всесильно.
3Одиночество абсолютного холостяка, старой девы и маньяка — это вызов обыденности и нормальности. В их бытии одиночество нарастает до безумных размеров.
Но пропадает ли оно в нормальной взрослости со всеми ее атрибутами? Постараемся увидеть это.
Часть III
ПОЛДЕНЬ: ИЛЛЮЗИИ РАЗРУШЕНИЯ
Как часто близкое по духу
Рождало призрачную связь
И в камень превращало грязь,
И краски возвращало слуху…
Игорь БарбиСтарые деятели предпочитают брать наложниц, новые деятели — жениться, а мы, пресыщенные старым и ненавидящие новое, не любим ни наложниц, ни жен… Лучше уж просто веселиться. Да, это приспособленчество, но кто устоит от приспособленчества к женщинам?
Лао Ше «Записки о кошачьем городе»О полдень жизни, торжественный час. О летний сад! Беспокойное счастье; я здесь, я сторожу, я жду тебя!
Фридрих НицшеГлава 1 Иллюзия первая: свободная любовь
Взрослость, этот сияющий полдень, если юноша и девушка пришли к нему естественно и легко, предлагает множество соблазнов избавиться от одиночества. Взрослую жизнь отделяет от всей прежней жизни свадьба. Одиночество девушки и юноши исчезает в мощнейшей вспышке, которую многие народы воспринимают как высшее время жизни. На небосклон восходит новая звезда. Почти все завершенные мифы и сказания оканчиваются свадьбой как последним актом бытия, о котором стоит рассказать.
2Но свадьбе в современной западной культуре предшествует и противостоит явление, которое на рубеже XIX и XX веков было не совсем правильно названо свободной любовью.
Это понятие, завоеванное прежде всего под знаменами эмансипации женщины, первоначально означает освобождение от опеки общества при соединении влюбленных. Любовь недоступна обществу, ее нельзя узаконить или расторгнуть благодаря его юриспруденция, полиции, морали… Такова основная логика идеологов этого учения, прежде всего женщин. И женщины эти честно пытались ввести такую идеологию в свою жизнь. Вспомним Айседору Дункан и Инессу Арманд…
Любовь становится единственным условием моральности. Она поднимает человека над миром вещей и обывателей, корыстью и обыденностью. Брак по расчету приравнивается к худшей форме проституции — проституции не на пять минут или на ночь, а на всю жизнь. В конце концов оказывается, что любой брак есть дело расчета. Последователям учения о свободной любви вдруг открывается вся низость буржуазного брака, основанного на бережливости, рационализме и общественном мнении. Свободная любовь превращается в сияющую молнию, которая вонзается в чудовищное тело брака. Свободная любовь призвана очистить мир от скверны — связанных с браком рассудочности, мелочности и трусости, которые пожирают романтизм и пассионарность. Брак становится глубинным грехопадением, свободная любовь возвращает на небо.
3Можно предположить, что свободную любовь все же придумали мужчины — для удобства обладания женщинами. Возможно это не так, но наиболее проникновенные, на мой взгляд, слова о сущности свободной любви в уста женщины вложил Валерий Брюсов:
«Я хочу свободы и любви, той свободы, о которой вы все говорите и которой не даете никому. Я хочу любить или не любить, или разлюбить по своей воле, или пусть по своей прихоти, а не по вашей. Всем, всем я готова предоставить то же право, какое спрашиваю себе.