На апрельской сессии 2001 года МВФ и ВБ в Вашингтоне Россия заявила о прекращении обращения в эти международные организации с просьбой о предоставлении кредитов. У нашей страны нет никакого другого серьезного способа осуществления реформ, кроме как рассчитанного на собственные, внутренние силы.
Возникает вопрос: будет ли это движением к закрытости экономики и общества? Думается, что нет, ибо самостоятельность и закрытость неоднопорядковые понятия.
Самостоятельность - это и есть открытость в условиях тотальной закрытости, являющейся основой рынка и покоящейся на частной собственности. Открытость - это и есть экономическая свобода, которая никак и никогда не может быть достигнута путем привязки национальной экономики к иностранной валюте.
Главное, что сделает экономический курс "новым курсом", - это дедолларизация экономики, введение жесточайшего валютного контроля, предполагающего ограничение конвертируемости национальной валюты обслуживанием внешнеторговых операций.
Переход на регулирование внутреннего экономического оборота на основе национальной валюты - основополагающий принцип "нового курса". Следующий резерв: контроль над денежным обращением.
Многочисленные оценки денежной системы России можно свести к тому, что сегодня она состоит из 10% рублевой зоны, 30% - долларовой, 60% - бартер и денежные суррогаты. Государство контролирует, да и то относительно, лишь рублевую зону, все остальное находится вне его влияния.
222
Без установления (или восстановления) монополии национальной валюты не может быть развития экономики на собственной основе.
Как добиться того, чтобы только рубль обслуживал товарооборот, чтобы работать с ним стало выгоднее, чем с долларом?
Одни предлагают "вкачать в Россию деньги перегретой финансами Америки, но не политизированные средства МВФ и Всемирного банка". Другие думают о деньгах частных вкладчиков. Деньги есть в зарубежных банках и в оффшорных зонах. Важный источник - долги государства населению. Восстановление рубля как национальной валюты, без административно вводимой дедолларизации, невозможно. Поскольку экономики и сами судьбы отдельных стран в современных условиях в решающей степени зависят от состояния мирового финансового рынка, это как общий принцип не может не иметь отношения и к России.
Дж. Сорос считает, что "Россия бросилась из одной крайности, жестко закрытого общества, - в другую крайность - общество, не подчиняющееся законам капитализма. Резкость перехода мог бы смягчить свободный мир, если бы он... был действительно привержен идеалам свободного общества. Самая всепроникающая и закрытая социальная система из когда-либо существовавших в мире распалась, и никакая другая система не заняла ее место. В конечном счете из хаоса постепенно начал возникать порядок, но, к сожалению, он слабо напоминал открытое общество" [1].
"Ростки нового экономического строя - это... разновидность капитализма, но разновидность довольно странная,.. (которую) вполне можно охарактеризовать как грабительский капитализм, поскольку наиболее действенный путь накопления частного капитала в исходном моменте, близком к нулю, заключается в присвоении государственных активов" [2] (выделено мной. - В. Е.). Сорос считает, что "связь между капитализмом и демократией в лучшем случае незначительная... Международные банки и многонациональные корпорации зачастую чувствуют себя более комфортно с сильным автократическим режимом" [3]. Они и в позиции России и ее руководства уважают лишь готовность следовать в форватере интересов и тех людей, которые готовы это делать, не считаясь ни с чем.
1 Сорос Дж. Указ. соч. - С. 167-168.
2 Там же. - С. 168-169.
3 Там же. - С. 121.
223
Демократизацию и рыночные реформы в России осуществлял слой, далекий по генезису, культуре и психологии от заявленных ценностей, да и от интересов народа. Его абсолютные приоритеты: господство и собственность.
Правительство США российские дела рассматривало и рассматривает только через призму своих интересов, и для него спасение утопающего-дело рук самого утопающего, а правительство России, попав в ловушку рыночного фун даментализма, так разбалансировало экономику в ходе так называемых реформ, что не может и подумать о самостоятельной экономической политике.
В том случае, когда российские власти проводят экономическую политику, отвечающую интересам США (что означает в конечном счете превращение России в сырьевой придаток, третьеразрядную страну), это так или иначе до сих пор устраивало обе стороны. Однако когда дело пришло к логическому концу, то есть Россия пришла к экономическому краху, - относиться к ней как к равному партнеру даже внешне и по форме потеряло всякий смысл.
И тогда российские власти, проводившие эту самую проамериканскую политику, были разрекламированы на весь мир как коррумпированные, а российское государство - как гангстерское.
Но стоит ли на этом основании поднимать вопрос о том, что это является "шагом к изоляции России", установлением "железного занавеса", "холодной войной"? Здесь явно поменялись местами первичное и вторичное, причина и следствие. Никакой это не "железный занавес" и не "холодная война". Это продолжение Штатами той же политики, которую, пока их не затронули, одобряли российские "реформаторы". Просто они ведут себя по законам рынка и свободной конкуренции и добивают поверженного противника. То ли еще будет, если мы не вспомним о своем национальном достоинстве и громогласно не заявим об этом!
Для этого необходимо менять экономический курс, поставив во главу угла национальные интересы России, и в соответствии с этим выстраивать экономические и социальные приоритеты. Нужно четко поставить вопрос о реальной национальной экономике, приоритете национальных интересов, дедолларизации российской экономики.
224
Отмена конвертируемости рубля по текущим операциям должна явиться начальной стадией дедолларизации российской экономики и преодоления инвалютного монетаризма. Помимо чисто экономического оздоровления, этот шаг необходим для развития экономики России в русле ее национальных интересов. Дедолларизация явится важнейшим средством снижения социальной напряженности и предотвращения социального взрыва, серьезной преградой на пути распространения международного терроризма. Без этого нельзя предотвратить растущий сепаратизм регионов (особенно национальных), ведущий к неминуемому развалу федеративного государства. Если внутренний экономический оборот будет осуществляться на базе национальной валюты, в значительной мере потеряет остроту и вопрос о частной собственности на землю и ее купле-продаже, ибо земля в этом случае остается национальным достоянием независимо от смены собственника.
Решение насущных экономических задач предполагает новое качество самого государства.
Итак, концепция открытого общества от К. Поппера к Дж. Соросу претерпела существенные изменения: от отождествления его с капитализмом как рыночным фундаментализмом - до отрицания последнего и требования общественного (со стороны наднациональных организаций) регулирования для предотвращения краха мирового капитализма. А значит, в рамках экономического фундаментализма, как в рыночной, так и планово-централизованной формах, открытое общество не может не только быть построено, но и смоделировано.
225
4. Становление информационного общества
4.1. Развитие фондового рынка и процесс экономической глобализации
С появлением первых банкнот возник новый уровень обмена - фондовый. Первая фондовая биржа была открыта в Амстердаме в XVII веке. Промышленная революция подняла процесс обмена на более высокий уровень. К концу XIX века на биржах всего мира - особенно на нью-йорской Уолл-Стрит - брокеры ежедневно покупали и продавали миллионы акций, что принципиально изменило природу образования капитала. Товарная биржа трансформировалась - благодаря информационной революции - во фьючерсную товарную биржу, на которой брокеры начали спекулировать информацией о товарах, а не самими товарами.
К началу XX века фондовые и фьючерсные биржи в основном сформировались, поэтому уже происходило создание новых форм и инструментов инвестирования капитала и расширение инвестиционной базы. Сейчас 100 млн. частных лиц в США владеют таким количеством акций, паев и опционов, что они вполне могли бы считаться держателями контрольных пакетов по отношению к институциональным инвесторам. И это только часть глобального феномена: каждый день мировая финансовая система пропускает через себя более 1,5 трлн. долл. - в десять раз больше, чем так называемая реальная экономика.