«Мы будем поджигать универмаги, пока вы не прекратите покупать. Вам нечего терять, кроме приобретения товаров. Стремление потреблять терроризирует вас, мы терроризируем товары. Мы начинаем (неразборчиво), чтобы вы положили конец террору, который вас в потребителей…
(на другой стороне): «Вы начали… Мы не начинаем, мы кладём конец…»
Некоторое время до поджога универмагов Андреас Баадер, Гудрун Энслин и Торвальд Проль приезжали в Коммуну № 1, где юный Баадер бросил вызов Кунцельману — этому альфа-самцу Коммуны № 1. Вызов, касающийся «направления» (от речей — к действиям). Перестать наконец трепаться, но на практике испытать «новые формы демонстрации». При стычке присутствовал Бомми Бауман — вот как он пересказывает, как он понял стычку:
«Поджог, конечно, тоже — вопрос конкуренции… Авангард делает сам себя (Че Гевара). Кто совершает самые трескучие деяния, тот и задаёт направление». «Критика оружием» должна заменить «оружие критики».
А заложил четверых некий друг хозяйки. В постели вечером дня поджога фрау Ф. подтвердила, что её гости «действительно нанесли удары», о чём «он обязан молчать». «Потому что только необычными акциями можно привлечь внимание, чтобы через террор и страх добиться наконец улучшения общественных отношений».
В Берлине полиция допросила друзей и спутников жизни франкфуртских арестантов.
Некая Эллинор Михель заявила, что Андреас Баадер — отец её дочери. Его политические воззрения всегда казались ей «наивными и детскими». В основном он жил за её счёт. Она может характеризовать Андреаса Баадера «как человека, который ни к чему не испытывает интереса и против всего протестует».
Бернвард Веспер: Когда и с какой целью Гудрун поехала (через Мюнхен) во Франкфурт, сказать не может.
Гудрун и Веспер-младший, пока она сидит, вовсю обмениваются письмами. В одном из них вот что она просит его сделать: «ИТАК, ЕСЛИ (очень важно) у ТЕБЯ достаточно свободных денег (марок 100), то пожалуйста ступай, ищи, найди мне (у Зельбаха, в С&A) лаковую куртку до середины бедер» — и сообщает данные о росте, покрое и цвете (предпочтительно тёмно-красный). Хорошо бы он принёс её на процесс.
Середина октября. Точнее, 14 октября. Четверо заняли места на скамье подсудимых. Перед франкфуртским судом присяжных: Гудрун в своей красной кожаной куртке.
Они начали (под фотовспышками) целоваться, дымить сигарами a-la Че, и вообще вести себя как актёры.
Хорст Зёнлайн на обороте своих фото (он раздавал их прессе) написал номер своего банковского счёта.
Баадер принимал позы то Бельмондо, то Марлона Брандо и произносил тексты «то ли Жене, то ли Буковски».
Гудрун была в красной куртке.
Паре Баадер — Энслин легко удалось привлечь внимание и присяжных и прессы. Он — эффектный красавец, действительно по типажу близкий к тогда гремевшему Марлону Брандо. И она на певучем швабском диалекте произнесла в микрофон своё кредо: «Это было правильно, что что-то было сделано». «Люди в нашей стране и в Америке… им надо жрать, они должны жрать, чтобы у них даже мысли не возникало такой — задуматься (…) Удивительно — мне тоже нравятся автомобили, мне тоже нравятся все эти вещи, которые можно купить в универмагах.
Но если ты обязан их покупать затем только, чтобы не прийти ненароком в сознание, то цена чересчур высока». «Я никак не пойму, почему то, что творилось веками и осознано было как ложное, почему оно должно твориться и впредь, причём так твориться, будто ничего и поделать нельзя… Я говорила судьям, я знаю, почему они говорят, ничего, мол, поделать нельзя — потому что они не хотят ничего смочь. Я же, напротив, хочу что-то совершить».
Она сидела в красной куртке на скамье рядом с Ба-адером, и они выглядели неразлучной парой заговорщиков. Фотографии, на которых они нежно склонились друг к другу, мгновенно облетели мировые СМИ и были причислены к особо почитаемым иконам «1968».
Им дали всем по три года. Три года тюрьмы — минимальный срок, предусмотренный законом за «поджог, представляющий угрозу для людей». Но это был и самый суровый приговор из когда-либо вынесенных членам непарламентской оппозиции.
Сидели они во Франкфурте. И не так плохо. Гудрун, например, посетили Даниэль Кон-Бендит или Карл-Дитрих Вольф, председатель ССНС. Между тем во время пасхальных беспорядков в Мюнхене двое демонстрантов были убиты камнями. «Нашей альтернативой господствующему насилию является контрнасилие. На этом фоне Андреас Баадер, над которым подсмеивались ещё в прошлом году, приобрёл статус радикального гуру. Он теперь подписывался слоганом собственного сочинения: Common Criminal Power Now!