Лишь в самом конце 1991 — начале 1992 года (чуть ли не в самые дни распада союзного государства) началась в России работа над Гражданским кодексом, отвечающим требованиям современного гражданского общества и общемировым стандартам.
Во многих отношениях эта работа стала возможной в связи с теми крупными общественно-политическими событиями, которые произошли в советском обществе во второй половине 1991 года. Событиями, исторический смысл которых состоял в крушении самих политических религиозно-идеологизированных основ большевистского партократического строя и, что особо существенно (хотя это, кажется, толком и не было замечено), основ того высшего революционного права, которое ленинцы-большевики присвоили себе, — права по собственному произволу творить с обществом, с людьми все, что "в интересах народа" и светлого будущего придет им в голову в их прожектерских, якобы строго научных, а в действительности утопических доктринерских фантазиях.
Кстати — такой штрих. Когда несколько позже Конституционный Суд Российской Федерации рассматривал дело о конституционности государственных актов, которыми после августовского путча 1991 года запрещалась коммунистическая партия, и сторонники партии и государственной власти приводили многие тысячи аргументов "за" и "против", так и не был затронут, даже упомянут самый главный вопрос, от которого зависела перспектива рассмотрения дела и сама возможность вынесения принципиально важного решения, — вопрос о том, каковы основания, природа и пределы того "права" — в сущности, высшего революционного права, служащего коммунизму, которое позволило им, коммунистам, упражняться над обществом и людьми: идти на "классовых врагов" истребительной войной, творить произвол и своеволие над миллионами людей? А ведь именно здесь кроется ответ на поистине гамлетовский вопрос — быть или не быть коммунизму вообще? Что это? Некое мессианское учение? Или вселенская смертоносная болезнь и бесовское искушение, которые неотвратимо влекут разрушения общества и человека, и которым поэтому нет места в жизни людей?
Но это попутное замечание (вполне достойное, впрочем, самостоятельного рассмотрения). Суть же дела заключается в том, что после неотвратимого и правомерного крушения (увы, в полной мере Конституционным Судом не подтвержденного) политических и идеологических основ большевизма, выраженного в советской партократической системе, оказалось возможным преодолеть ряд юридико-политических постулатов, в том числе — о якобы оправданной недопустимости существования в нашем обществе частного права.
И вот уже в октябре — ноябре 1991 года в печати появились разработки, обосновывающие необходимость восстановления этого, общепризнанного в мировой науке, деления права на публичное и частное (примечательно — разработки, не встретившие возражений, сразу же принятые). А значит, была восстановлена теоретико-правовая основа для подготовки проекта современного Гражданского кодекса, который (если не отходить от научных основ его построения) и призван быть нормативным выражением частного права.
Кроме того, в конце 1991 года при главе государства — Президенте (сначала — СССР, а затем — Российской Федерации) был создан Исследовательский центр частного права, который объединил наиболее квалифицированных и влиятельных специалистов по гражданскому праву (А.Л. Маковского, В.А. Дозорцева, В.Ф. Яковлева, Ю.Х. Калмыкова, М.И. Брагинского, В.В. Витрянского, С.А. Хохлова, Д.Н. Сафиуллина и ряд других крупных правоведов).
Работа над проектом Кодекса в 1992 году началась. Она проходила довольно интенсивно в содружестве с юристами-практиками, видными зарубежными цивилистами и привела к тому, что к 1994—1996 годам были подготовлены две (из трех) части проекта этого крупного, надо полагать, самого крупного за всю историю нашего Отечества, законодательного документа.
Но именно здесь, при подготовке проекта Гражданского кодекса (ГК), при принятии его в Федеральном Собрании, а затем — при его реализации как действующего закона, произошло наиболее жесткое, даже яростное, столкновение "двух философий права", так и находящихся в неизменном противостоянии.
Не буду касаться всех фактов, подробностей этого поединка (увы, нравы и действия здесь далеко не всегда отличались благородством). Надо сказать лишь о некоторых существенных, порой принципиальных вещах.
Сначала о самой расстановке сил.
С одной стороны (со стороны сторонников нового Гражданского кодекса) — это группа правоведов-специалистов по гражданскому праву, открыто заявившая о своих целях подготовить современный кодекс и, к счастью, поддержанная властью, ее руководящими инстанциями, демократически настроенными общественными кругами.