Из указанного общего запрета, естественно, могут и должны быть сделаны исключения. Но такие исключения должны быть не только точно, исчерпывающим образом, не допускающим расширительного толкования, указаны в федеральном законе (без чего, помимо всего прочего, невозможна юридическая квалификация соответствующих действий и ситуаций, например, в качестве "вооруженного мятежа"). И не только каждый случай использования вооруженных сил внутри страны по фактам, предусмотренным законом и установленным судом, может допускаться лишь на основании решения парламента, его палаты, ответственной за вопросы войны и мира (Совета Федерации). Но — и это главное — даже при наличии указанных оснований вооруженные силы должны использоваться не в качестве регулярной армии, действующей по своему прямому предназначению, то есть осуществляющей военные действия ("ведущие войну"), а в качестве специальных войск полицейского типа, не имеющих на вооружении средств широкого, массового поражения и осуществляющих акции полицейского характера. При этом необходима разработка строгих правил, которые бы и в данной ситуации предупреждали потери среди мирного населения и предусматривали превентивные, восстановительные и жесткие карательные меры в каждом случае допущенных нарушений.
"Обнаженное" право.
Война в Чечне потрясла Россию, сбросила с общества жалкий "маскарадный костюм", разом раскрыла, "кто есть кто" и "что есть что".
В результате войны в Чечне в обнаженном, во многом неприглядном виде предстала перед всем миром российская юридическая система. Она не только оказалась немощной, неспособной реализовать свое исконно правовое предназначение — предотвратить или хотя бы должным образом отреагировать на массовые нарушения прав человека, произвол власти и отдельных лиц. Российская юридическая система вообще оказалась другой — не той, какой ока выглядит по общим декларациям, когда Россия объявляется демократическим и правовым государством, в котором, по Конституции, "человек, его права и свободы являются высшей ценностью".
Уже сам по себе тот факт, что действующая российская Конституция и федеральные законы позволили принять решения о вводе войск в Чечню и о начале на ее территории боевых действий на основании президентских указов и правительственных постановлений, — свидетельство того, что существующий в России правопорядок еще далек от права современного гражданского общества.
Не меняет оценку действующего в российском обществе правопорядка и то обстоятельство, что в данном случае, как утверждает ряд специалистов, существует законодательный пробел: основания и порядок использования вооруженных сил внутри страны действительно не получили до сих пор достаточно полной законодательной регламентации.
Но, во-первых, если и есть в данном случае законодательный пробел, то он затрагивает именно основания и порядок использования войск, ибо сам принцип — недопустимость использования вооруженных сил без особого разрешения закона — вытекает из строго разрешительного характера регулирования деятельности государственных органов и должностных лиц: они вправе совершать только такие действия, которые прямо предусмотрены законом. Во-вторых, за три года конституционного кризиса в Чечне, предшествующих началу военных действий, соответствующие законодательные проблемы (в том числе об определении самого понятия "вооруженный мятеж" и о характере применяемых этом случае санкций), а также юридическая констатация соответствующих действий в правосудном порядке могли получить полную и конкретизированную и к тому же многократную реализацию. И наконец, в-третьих, в любом случае при отсутствии достаточных узаконений решающее значение приобретают природа и суть действующей юридической системы — те главные правовые идеи, которые лежат в ее основе, являются ее стержнем, определяющим звеном, влияющим на все стороны, грани правовой материи.
Последний из указанных пунктов является наиболее существенным для понимания особенностей юридической системы современной России.
Если бы в нынешней России возобладали начала гуманистического права, отвечающего требованиям современного гражданского общества, то проблема была бы предельно ясной: все вопросы, связанные с использованием вооруженных сил внутри страны, должны решаться исходя из того, что "человек, его права и свободы являются высшей ценностью" (ст.2) и что права и свободы человека "определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти..." (ст. 18). Добавим сюда и то, что по Конституции вопросы войны и мира относятся к ведению Федерального Собрания, его верхней палаты — Совета Федерации.