Позитивное право — это по своей природе писаное право. Конечно, должно быть принято во внимание и то, что позитивное право, особенно на начальных стадиях своего формирования и в некоторых своих разновидностях, не всегда выступало и выступает в одном лишь писаном виде[34]. Но как раз в подобного рода случаях оно является неразвитым и, в значительной степени сливаясь с правосознанием и неправовыми обычаями, не обладает в полной мере или вовсе не обладает исконными для позитивного права достоинствами и свойствами нормативно-ценностного ого регулятора.
Процесс формирования позитивного права оказался одновременно связанным как с развитием письменности, закреплением норм и их реализацией в письменных документах (законах, судебных решениях), так и с развитием органов власти, обретением ими нормотворческих и судебных функций. Это и позволило не только придать определенной системе норм, юридических норм, качества общеобязательности, открыть возможность для ее строгой определенности по содержанию, но и наделить ее таким важнейшим свойством, существенно повлиявшим на развитие цивилизационных процессов, как государственная обеспеченность юридических нормативных положений.
Итак, позитивное право именно в силу своего письменного выражения и взаимосвязи с властью обретает качество институционности, действенного нормативно-ценностного регулятора[35].
Достоинства и свойства позитивного права.
Главное достоинство позитивного права состоит в том, что оно как крупный элемент, блок (подсистема) общества в условиях цивилизации представляет собой нормативно-ценностный регулятор. Право в таком, наиболее общем, виде призвано регулировать, то есть определять, вводить в известные рамки поведение людей, складывающиеся в обществе отношения.
Причем это регулятор:
нормативный, ибо право, состоящее из нормативно-унифицированных средств и механизмов регулирования общественных отношений, нацелено на то, чтобы ввести в жизнь людей начала всеобщей "нормальности", единой упорядоченности, общепризнанности[36]; по мнению Фихте объективированные формы права (т. е. позитивное право) предназначены для того, чтобы "максимально унифицировать сферу грубого, материального плана человеческого бытия"[37];
ценностный, ибо право, вводя в жизнь нормативные начала тем самым дает оценку жизненным явлениям и процессам, и потому является основой для того, чтобы действовать "по праву" и признавать те или иные поступки в качестве таких, которые совершены "не по праву".
Думается, в последнее время в связи с углубляющейся разработкой философско-правовых проблем намечаются новые плодотворные подходы к освещению функций права как нормативно-ценностной регулирующей системы. Эти подходы основываются на понимании того, что в условиях развитой правовой культуры при помощи правовых средств и механизмов регулирования "постоянно воспроизводится всеобщий модус права" и "право несет в себе присущий всей культуре инвариант общественного опосредования субъектных отношений"[38]. Те же тенденции просматриваются в утверждениях о том, что право выступает "прежде всего как система воспроизводства общих условий существования общества, его устойчивости и упорядоченности"[39].
Рассмотрение права с указанных позиций позволяет увидеть в нем социальную подсистему, обеспечивающую такую непрерывную динамику функционирования общества, при которой достигается постоянное и стабильное воспроизводство и, следовательно, сохранение и утверждение (своего рода "увековечивание") выраженных в праве социальных ценностей, условий и механизмов его функционирования, в том числе — сохранение и утверждение границ свободы в поведении людей.
Характеристике права как всеобщего модуса, а культуры как среды, являющейся условием воспроизводства регулируемых правом отношений[40], могут быть даны более предметно-структурные очертания, если воспользоваться предложенной И.П.Малиновой трактовкой общественных отношений через категорию субструктуры (суперструктуры). Используя более точную научную интерпретацию положений Маркса об общественных отношениях, базисе и надстройке, автор обратил внимание на то, что категория субструктуры (суперструктуры) (Unterbau) позволяет рассматривать право как такую сферу, "которая обладает особым свойством мета- (или супер-) структурирования массива наличных общественных отношений. "Более того, — продолжает ИЛ. Малинова, — само право существует в форме структурно упорядоченного сектора, сферы социального пространства, в котором асе многообразие общественных отношений представлено (отражено) в особом ракурсе, под специфическим углом зрения — в инвариантах санкционированной юридической нормативности"[41].
35
По мнению Поля Рикёра, "письмо является... неким значимым рубежом: благодаря письменной фиксации совокупность знаков достигает того, что можно назвать семантической автономией, то есть становится независимой от рассказчика, от слушателя, наконец, от конкретных условий продуцирования" (Рикёр П. Герменевтика. Этика. Политика. М., 1995 С. 7—8).
36
Отмечая важность норм, выполняющих именно регулятивные функции, Поль Рикёр справедливо отмечает: "... среди символических систем, опосредующих действие, есть такие, которые выполняют определенную нормативную функцию, и ее не следовало бы слишком поспешно сводить к моральным правилам" (Рикёр П. Герменевтика. Этика. Политика. М.. 1995. С. 12). Автор приводит слова П. Уинча, который говорит о действий как о rule-governed behaviour (регулируемом нормами поведения).
41
"С этой точки зрения, такие понятия, как "правовое поле", "правовое пространство", "правовая среда", "правовая сфера" и т. д., являются своего рода мета формами, выражающими суть: общественные отношений объективируются в праве не непосредственно, а системно опосредуясь всей структурной целостностью" (там же. С. 110).