С более широких философских позиций такого рода процесс охарактеризовал Ю. Хабермас. С его точки зрения, вместо идеи народного суверенитета следует говорить "о коммуникативной власти, которая, в большей или меньшей степени сохраняя спонтанный характер, может проистекать из автономной общественности"[206]. Тут же автор говорит о необходимой поддержке "неискаженной, подлинной политической общественности"[207].
Вариант — право.
Изложенные соображения современных приверженцев ценностей либерализма при более внимательной их оценке свидетельствуют о том, что ход мысли ученых все более определенно склоняется к праву. К тому, что именно право должно стать центральным, определяющим звеном в системе либеральных ценностей, от которого решающим образом зависит их действенность и перспектива.
Во многом это понятно и без какой-либо дополнительной аргументации: сами по себе сугубо частные, добровольно-общественные формы, институты "участия" не обладают достаточной силой, чтобы противостоять политическим методам, деятельности бюрократии, государственным формам, связанным с "консенсусом", деятельности групп давления, группового политического интереса, включающихся во властные отношения.
Такого рода ориентация в развитии либеральных взглядов подтверждается и той логикой преобразования общества на демократических основах в России, восстановление которой, как попытался показать автор этих строк, является первоочередной задачей реформирования современного российского общества.
То же обстоятельство, что долгое время (в России — до сих пор) либеральная мысль настороженно, нередко с отчуждением относилась и относится к праву, к его оценке как одного из основополагающих либеральных институтов, во многом объясняется тем, что само-то право испокон веков понималось и ныне во многом понимается в соответствии с прежними канонами и представлениями, то есть как явление исключительно силового порядка — право власти.
И вот именно здесь нужно видеть предпосылки того глубокого изменения в новейших направлениях современной теории либерализма, которое заключается в том, что от традиционных представлений о праве либеральная мысль переходит к пониманию права как гуманистического явления.
Самое поразительное в такой переориентации взглядов — это то, что внимание специалистов в области современной либеральной теории сконцентрировалось как раз на тех основополагающих правовых категориях, которые выражают не только своего рода "отрыв" правовых институтов от власти, ее произвола, но и позволяют им возвыситься над государственной властью, над приоритетом политических методов и подходов. Причем возвыситься в таком статусе и виде, когда определенные правовые образования — прошу обратить на это внимание! — становятся носителями выдвинутых жизнью частных подходов и методов, оснащаемых теперь юридической силой и потому в принципе достаточно действенных, эффективных, способных "справиться" с властью.
Какие же это правовые категории?
И здесь выясняется, что современные исследования в области либерализма указывают на те же самые явления в сфере права, которые выделяют в качестве основных также современная правовая теория, законодательство последнего времени и юридическая практика. Это, во-первых, конституционно закрепленные в качестве ведущего звена юридической системы фундаментальные права и свободы человека[208]. И, во-вторых, придание должного значения в обществе гражданским законам, выраженному в них частному праву[209].
Именно такой взгляд на право, на ведущие правовые категории, обосновываемые теорией современного либерализма, объясняет особенности воззрений русских правоведов либеральной ориентации, которые проводили идею возрождения естественного права, а еще в большей мере — мысли выдающегося ученого, классика современного либерализма Ф.Хайека о правозаконности как одном из величайших достижений либеральной эпохи, "послуживших не только щитом свободы, но и отлаженным юридическим механизмом ее реализации"[210].
208
Отсюда, кстати, становится понятным, почему большинство современных теоретиков либерализма, многих его направлений и ветвей, отказываясь от универсального понимания "консенсуса", делают как раз исключение для области конституционализма. Именно здесь, в области конституционализма, через конституционное возвышение фундаментальных, основных прав и свобод оказывается возможным придать всему праву (а через него — и всей политико-государственной системе общества) последовательно демократический, гуманистический характер.
209
Насколько можно судить по результатам исследований в области современной либеральной теории (Н.П. Берри, Ю. Хабермас, А. Бримо др.), подобные выводы, сделанные, судя по всему, независимо от аналогичных разработок правоведов, отличаются достаточно основательным пониманием гражданских законов, построенных на принципах и ценностях частного права. Так, по суждениям уже цитированного произведения Н.П. Берри "Новые правые", существенное значение имеет простор, оставляемый гражданскими законами ("неписаные гражданские законы"), то есть по юридическим характеристикам — сфера диспозитивного, незапрещенного, на что как раз и целеустремленно частное право, а также то, что обоснованная социальная административно-государственная деятельность включается в гражданские законы, которые в целом противостоят вмешательству государства в экономику ( См.: Berri N.P. The new right).