Проводимое с помощью определения производительного труда отделение материально-производительного труда от всех прочих видов труда является научным, политэкономическим делением, необходимым для пользования методом исторического материализма. Следует поэтому подчеркнуть неправомерность подхода к этому делению из соображений, как бы кого не обидеть. Чтобы не обидеть и не отказываться от научного метода, есть только один путь: разъяснять истинный, научный смысл деления на производительный и непроизводительный труд, доказывать, как это и делал Маркс, что «мораль, как и «заслуга» того и другого, не имеют никакого отношения к этому различению».
Еще один сторонник расширения определения производительного труда — Б. В. Ракитский, отмечал: «Кое-кто из экономистов никак не может преодолеть того предрассудка, будто «работники непроизводственной сферы сами не создают фонда своего существования, а получают его из фонда удовлетворения общественных потребностей» [71], образуемого при распределении национального дохода, то есть результатов труда работников материального производства. Получается так, будто работники непроизводственной сферы — иждивенцы, нахлебники работников сферы материального производства» [72]. Нет, непроизводительные работники не иждивенцы, поскольку иждивенцами называются люди неработающие и состоящие на содержании у работающих, не нахлебники, поскольку нахлебники — это люди, уклоняющиеся от общественно полезной деятельности. Но фонды своего существования работники нематериальной сферы не создают просто потому, что нельзя жить в услугах, пить идеи и питаться мыслями, потому, что ни идеи, ни услуги не являются средствами существования.
Высказывания Я. Певзнера и С. Г. Струмилина, Б. В. Ракитского раскрывают один из корней расширительной концепции. Это — привнесение в науку ничего общего не имеющих с ней критериев. Между тем научный подход требует максимума объективности. Если те или иные представители непроизводственной сферы, имеющие высшее образование, обижаются, узнавая, что их труд — непроизводительный, то отсюда вовсе не следует, что экономической науке нужно защищать заблуждения, превращаемые в критерий при осуществлении экономических исследований. Как справедливо указывал П. И. Багрий, «при социализме всякий труд является почетным и общественно полезным, независимо от того, считается ли он в научных и статистических сводках производительным или непроизводительным. Что же касается того, что ярлык непроизводительного порочит якобы труд некоторых работников непроизводственной сферы (учителей, врачей и т. д.), то лучший ответ на это дают конкретные социологические исследования. Так, по данным новосибирских социологов, непроизводительные («порочащие») профессии в области просвещения, культуры и здравоохранения по степени привлекательности для молодежи стоят намного выше других («непорочащих»), производительных профессий, таких, например, как работники промышленности, строительства или сельского хозяйства. Вполне очевидно, что выдвинутый С. Г. Струмилиным аргумент в плане социальной значимости профессий в защиту его расширительной концепции производительного труда не имеет действительной силы» [73].
К сказанному П. И. Багрием можно добавить лишь следующее. Работники, занятые производительным трудом, пользуются у большинства представителей непроизводительного труда особым уважением в силу тех дополнительных тягот, которые при нынешнем уровне развития производительных сил выпадают на их долю. Труд с объективно низким уровнем элементов творчества, труд, монотонный, мало привлекательный, недостаточно развивающий, не требующий особенно больших знаний, труд во вредных для здоровья человека условиях — это чаще производительный, чем непроизводительный труд.
Неравенство в условиях и содержании труда, которое имеет место при социализме, своей отрицательной стороной направлено в сторону производительных работников. Задача ликвидации социально-экономических различий и состоит, в частности, в том, чтобы поднять содержание и условия труда производительных работников до того уровня, который уже теперь имеет значительная часть работников, занимающихся непроизводительным трудом. Сторонники расширительной концепции выражали, следовательно, настроения части представителей непроизводительного труда, которые, не разделяя всех тех тягот, которые выпадают на долю производительных работников, желают, тем не менее, называться производительными работниками.
71
Крутиков Б. Д. Общественные фонды потребления в период развернутого строительства коммунизма (по материалам УССР) Автореф. дис. … канд. экон. н. Киев, 1964. С. 7.
72
Ракитский Б. В. Общественные фонды потребления как экономическая категория. М.: Мысль, 1966. С. 62.
73
Багрий П. И. Динамика и структура общественного производства при социализме. Киев: Наукова думка, 1971. С. 16–17.