В офисе отца, Сара как всегда подскакивает, преграждая путь: вид у неё испуганный. Я не обращая внимания, отодвигаю женщину в сторону.
— Туда нельзя! Он занят! — кричит секретарша, но разве, я слышу? Злость отключила мозг.
Резко дергаю дверь и замираю. Ридли лежит на диване: мордашку перекосило недоумение с долей испуга. Отец расслабленно сидит за столом и улыбается мне, как ни в чём не бывало. Я застыл на пороге, а мой взгляд прикован к блондинке и я думаю: «Какого хера она лежит?»
Первое что делаю, это стремительно подхожу и сдергиваю одеяло, чтобы удостовериться: Диана одета.
— Спятил? — раздраженно спрашивает и поднимается.
Гнев сметает все барьеры.
— Я спятил? Я?! — кричу ей в лицо и поворачиваюсь к отцу, бросаю распечатанный договор на стол.
— Это что за хрень? Ты работаешь на него? И что же ты делаешь, позволь спросить? Лежишь на диване, а может не только на диване, и не просто лежишь?
Звонка пощечина приводит меня в чувство. Голубые глаза полыхают неприкрытой злостью.
— Думай, что говоришь, — шипит блондинка. А отец сидит и забавляется всей этой ситуацией.
— Зачем ты пришла в тот клуб, ты следила за мной?
Ридли смотрит долгую минуту и выдыхает.
— Если ты внимательно читал договор, то заметил там пункт о неразглашении. Если мистер Марвол посчитает нужным рассказать тебе, его право, — девушка прошла и надела туфли. Значит, приехала на метро, а не на своём байке. — Я говорила тебе не стоит. Мои вины ни в чём нет, — она берется за ручку, но останавливается, что-то вспомнив, и возвращается к отцу.
— Это всё что я должна знать? — холодно спрашивает и берет серую папку.
— Да, это всё. Тебя будут ждать завтра в три. И помни, ты журналистка, — улыбаясь, отвечает отец, а сам смотрит на меня. Чему он веселится?
— Да помню я, помню, — ворчит блондинка и спокойно уходит, даже не взглянув на меня.
Устало падаю в кресло, ощущая, как покидают силы.
— И что это? Объяснишь? — раздраженно спрашиваю. — Ты решил подложить мне девку, которая работает на тебя? И чем она занимается? Следит за мной?
— Не льсти себе, Ричи, — усмехается этот старый интриган и берет чашку. — Диана, конечно, приглядывала за тобой и подчищала слухи, но поверь, её работа заключается в другом. И уж точно не в том, что ты подумал и так смело высказал. Девочка мне как дочь.
Это заявление меня поразило.
— С каких это пор?
— С тех, как взял на работу. Конечно, я обрадовался, что она поступила в тот же университет, что и ты, это стало дополнительным бонусом, но взял я её по другим причинам. А в клуб её подослал, надеясь вас столкнуть, но, как я понял, между вами что-то произошло ещё до этого, и клуб не сыграл особой роли. Честно, когда я подстроил вашу первую встречу в моем кабинете, я не думал серьезно, что ты можешь ей заинтересоваться, зная как тебе нравятся брюнетки со стервозным характером.
— Выходит Диана не знала? Ни о встрече, ни о клубе? А как же её вмешательство два года назад, когда я расстался с Катриной?
— Она вмешалась? — искренне удивился отец. — Вот, партизан! — усмехнулся он. — А мне и словом не обмолвилась.
— Ты не ответил, чем она занимается?
— Добывает разного рода информацию. А я жду, когда прозреет и бросит экономику. У неё сложные отношения с родителями.
— Хочешь сказать, ты взял её под свою опеку?
— Что-то вроде того, — не стал отрицать он. Я глубоко задумался.
— Расскажи мне о ней? — попросил, понимая, что сказанные слова могут повлиять на меня, на моё решение держаться от Ридли подальше.
Диана
— Спокойной ночи, Диана, — холодно желает мама, приоткрыв дверь моей комнаты. Мне неуютно от её тона, мурашки покрывают кожу. Мне страшно, даже в собственной постели, она не кажется уютной и надежной. Никогда не казалась, словно всё в этом доме чужое. Или просто я чужая.
Дверь закрывается, забирая с собой свет из коридора, комнату покрывает мрак. Лунный свет закладывает в окошко и манит. Луна на черном небе выглядит ещё печальней. Мне становится жалко себя, чувствую опустошение и поддаюсь внезапному порыву. Поднимаюсь, натягиваю свитер, шорты и вылезаю в окно. Аккуратно спускаюсь по карнизу и иду к океану.
Волны бьются о берег, шумят…. сажусь на холодный песок и обхватываю колени руками, сморю на воду.
Мысли блуждают вокруг Ричи. Откуда он узнал? Почему так взбесился? Неужели и в правду решил, что я могу лечь с его отцом? Это же глупости, особенно при наличии у него интересного заболевания, полученного по глупости, о котором Ричи не знает. Как говорит Джим, дети могут не понять его, ведь он так любил их мать, а прокололся на случайной связи, что перечеркнула его жизнь, а значит и их тоже. А я считаю, что дети всё поймут. Если любят. Судя по братьям, они Джима очень любят, да и Ричи, думаю, тоже.
После случившегося, вряд ли он теперь ко мне подойдет, тем более с поцелуями. Невольно коснулась губ и грустно улыбнулась. Я ведь именно этого и хотела, чтобы оставил меня в покое, тогда почему же так сдавливает грудь?
Утро не приносит облегчения, а встречает вместе с резкой болью в горле. Посидела на песке, да на ветру…
Умываюсь, привожу себя в порядок и готовлю для родителей завтрак. Отец молча кивает, и садиться читать газету, мама желает доброго утра и погружается в телефон. Ухожу незамеченной, прихватив сменную одежду для встречи с депутатом Корнуэлом.
Окидываю взглядом парковку, ставя Стиви на подножку. Марвол ещё не приехал. И хорошо. Почему меня вообще должно волновать его присутствие? Зато на ступенях меня встречает Алекс с улыбкой до ушей и кофе в руках.
Подозрительно прищуриваюсь и пытаюсь обойти парня, но он преграждает путь.
— Я принес тебе кофе и вот, шоколад, — парень протягивает батончик, на который я с недоумением смотрю.
— Алекс, я не в том настроении, — сообщаю парню и снова пытаюсь пройти.
— Да, ладно тебе. Это всего лишь кофе. У нас сегодня практическая экономика, может, сядем вместе?
Устало выдохнула, чувствуя слабость. Потёрла переносицу и взяла кофе, лишь бы уже зайти в аудиторию и сеть, ноги едва держат.
Внезапно кто-то толкает меня в плечо и проносится мимо. В дверях замечаю Марвола. Просто прекрасно.
— Хорошо, давай сядем, — внезапно соглашаюсь, и мы вместе заходим в универ. Но уже через пять минут, я жалею о своём решении. Ричи с предпоследнего ряда прожигает меня взглядом: мне становится неуютно, словно я в чём-то провинилась. Отворачиваюсь и стараюсь не обращать внимания. И на Алекса тоже, который всю лекцию подсовывает мне записки с разными дебильными вопросами:
«Как у тебя дела?»
«Твой любимый цвет?»
«Твой любимый фильм?»
«Сходим вечером в кино?..»
Недоуменно смотрю на него и отрицательно мотаю головой. Чувство, что она вот- вот отвалится.
«Не могу. Сегодня я занята», — пишу ответ и тут же ругаю себя. Надо было сказать, что «не хочу», а не «не могу».
«Мы можем в другой раз. Послезавтра?»
«Посмотрим. Кажется, я не хочу идти с тобой в кино», — пишу и сама же удивляюсь. Алекс читает и ржёт.
«А с кем хочешь? С Ричи?» — вопрос застает меня врасплох, ощущение, словно хочу заплакать, но я ведь не плачу, особенно по такой ерунде. Это, наверное, всё из-за простуды.
«Я просто не в духе», — пишу быстрый ответ, не желая признаваться, что с Ричи, я бы пошла. Он бы даже спрашивать не стал, просто посадил бы в машину и отвез. Почему-то такой способ общения и передвижения мне очень импонирует. Может, потому что я не умею принимать решения, касательно моей жизни и жду, когда решат за меня?
Ричи меня игнорирует: точнее не замечает. Или это одно и то же? Впрочем, после второй пары, мне уже не до него. На перемене иду к медсестре.
— Давай поставим градусник, ты горишь, — сообщает мне мисс Райви.
Обречённо падаю на кушетку и закрываю глаза. Проклятье! Что делать? Я не могу пропустить встречу, но в таком состоянии, что я могу узнать, голова напоминают вату. Мозг плавится, тело не слушается.