Будучи откровением Духа, саудаде подразумевает глубокое объединяющее и оживляющее отношение со стороны человеческого существа, ту верность любимому существу, которую так хорошо проанализировал Дон Дуарте. Поскольку саудаде представляет собой утонченное осознание любви, очищенное познание ее сущности, оно превосходит и уничтожает пределы, которые человек приписывает времени, превращая его во время мечты, потому что, если бы это было не так, саудаде бы исчезло как чувство, предназначенное для соединения того, что кажется, или для констатации, в боли и страдании, изменений, происходящих во всем. Вот почему для саудаде каждая потеря имеет свое возмещение, ибо есть понятие о возрождении земного рая или возвращении в потерянный рай, так как всегда больше живых нравственно возрождается, чем мертвых воскресает. Есть рассеяние хронологического времени ради поисков вечности, так что можно сказать, что саудаде – это Бог, созерцающий себя в своем творении, и, любя себя, он выполняет свою миссию. Таким образом, по Афонсу Бутельу, специфические принципы теории саудаде нужно искать не в существе, пока оно таковым является, но пока существо таковым воспринимается.
Еще один важный аспект саудосистского мышления Афонсу Бутельу – это различие, которое он устанавливает между саудаде как чувством и им же как предчувствием. Если как чувство саудаде является узлом общности между всеми существами, делающим общими некоторые моменты бытия и превращающим настоящее в прошлое, предчувствие пророчествует о будущем или предназначении, заставляя его родиться из чувствительного настоящего и позволяя, чтобы индивидуальность каждого существа отражалась в конечных подразделениях времени и их наполняла[78].
Как и у Жозе Мариньу, в философском мышлении автора Теории любви и смерти онтология саудаде имеет в качестве своего основного и неотделимого дополнения теорию мифа, ибо, согласно философу, мифическое и философское сознание имеют одинаковый структурный смысл существа, объединяя поэтому мифологию и метафизику в открытии сути, пронизывающей собой все онтологическое мышление.
Афонсу Бутельу считал, что миф отличается священной и истинной природой, предстает как дар первоначального знания и всегда апеллирует к первозданным временам. Субстанция истока и источника, из которого проистекают все мифы, разворачивается во времени, которое является вечным настоящим и которое, не являясь историческим, превосходит историческое время. Отсюда происходит возможность возрождения во времени[79], которой обладает только миф.
Хотя миф и имеет природу нарратива, он не подвержен определенности времени, это реальность, которая дополняется и находит свою сущность в движении возвращения мышления. Таким образом, из всего истинного мифического нарратива основной его составной частью является момент возрождения или возвращения к истокам, из которого происходит все мифическое знание. Всегда подразумевая как определяющий элемент движение от регресса к истокам, миф также необходимо включает в себя воспоминание о земном рае и желание его вернуть[80], благодаря чему его можно определить как «божественную драму, повторяющуюся или представляемую согласно времени, актуальному в театре, а не согласно невозвратимому времени Истории»[81], или как «историю с возвращением»[82].
По своей природе миф всегда включает в себя перенос реального времени к его истокам, что возрождает энергию действа и каждый раз заново представляет нам или выявляет свое основное лицо[83].
С другой стороны, миф, подразумевая воспоминания о земном рае и желание его вернуть, содержит в себе, как главные элементы, память и желание, являющиеся самой сутью саудаде, поэтому законно думать, что саудаде представляет истинную субстанцию мифа[84].
78
См.
79
80