Для мыслительницы из Порту саудаде есть одна из высших форм платоновой диалектики как восхождение мира чистой эмоции к просветлению, высшему видению, интуитивной природе, чьи последствия, как и платонической любви и инициации, освобождают то индивидуальное, что есть в субъекте, открывают его перед откровением тайны и приводят его к абсолютному знанию, проецируя его за пределы времени и становления[99].
Всегда имея как предполагаемую необходимость идентичность живущего «я», которую гарантирует память, саудаде является медиатором между двумя противоположными полюсами; оно всегда рождается из диалектического процесса, в котором принимает на себя функцию синтеза, интегрирующего в высшем плане две антагонистические величины, состоящие между собой в конфликте.
Будучи синтезом и медиатором, саудаде реализует любовь в ее отсутствии, союз между прошлым и нынешним состоянием сознания, между предыдущей жизнью и ее нынешним отсутствием, между двумя существами, разделенными временем или пространством, открывая вечную и высшую взаимодополняемость, существующую между ними, ибо в плане истины, в котором вращается саудаде, те, что противостоят друг другу во времени и пространстве, не оказываются разделенными, но представляют собой одну и ту же сущность, так же как время и пространство оказываются объединенными, превосходя становление, в вечном возвращении и во всегда совершенной спирали. Из этого писательница делает вывод, что «в саудаде все, что на первый взгляд является отрицательным, представляет, в конце концов, позитивную силу, ибо, как в ней, страдание от отсутствия – это сила совершенствования, стремящаяся объединить разнородность в идентичности, и также совершенство рождается из несовершенства, вечность – из становления, союз – из раскола, небесное существование – из земного, абсолютная идентичность – из абсолютного различия»[100].
Будучи порождением «падения или разделения», стремящимся достигнуть искупления или союза, возвращения в Рай, реинтеграции или восстановления первозданного и потерянного единства, саудаде для нас, людей, является гарантией и доказательством единства и возможности уничтожения времени, делая его обратимым. Если, согласно видению этого вопроса Далилой Перейра да Кошта, с одной стороны, саудаде умирает только вместе со смертью, когда, полностью реализовавшись, уничтожается другим, ибо оно есть чувство конечного существа, которое через это чувство стремится к соединению с Существом и может достичь этого, а Существо, дополнив его, может дать ему настоящую полноту, то саудаде поднимает душу к небу и дает ей видение бессмертия воплощенного существа, духа, вошедшего в тело, которое, взяв от жизни все преходящее и страдающее, получает возможность победить «закон смерти», саудаде освобождает человека при помощи любви и созерцания и выводит его из времени в вечность. Фактически, как порождение любви, как то, в чем жизнь проявляется и получает любовь, когда все делается в нем и им, саудаде, – одновременно с победой над смертью проявляет свою ангельскую природу как снисхождение или вмешательство божественного начала в человеческое, бытия и познания неба на земле, вечной жизни, побеждающей смерть в ее телесных формах.
Следует заметить, что в умозрительном видении писательницы из Порту саудаде не представляет собой исключительно человеческое измерение и смысл, ибо эсхатологические сила и цель, содержащиеся в нем, указывают так же, как у Бруну, Пашкуайша или Алвару Рибейру, на искупление всей природы посредством деятельности человека и его жертвенного дара божественному началу. Вот почему в саудаде и через саудаде удаляются и возвращаются к природе, преображенной в сверхприроду, пройдя через природу или творение, соединяя одно с другим. Именно в природе, частью которой оно является, как нечто сотворенное, полное саудаде существо живет и познает, проникая вместе с ней в несотворенное и необусловленное, из которого она возникает, получая таким образом доступ к собственному бессмертию, видя и все проживая в вечности. На этом видении или измерении саудаде Далила Перейра да Кошта основывает три узловых аспекта своего саудосистского мышления: это отношение саудаде ко времени, понятие реминисценции и высшая совместимость или гармония между язычеством и христианством[101].