Что касается первого из них, вдохновенная и мистическая мыслительница считает, что время теряет форму линейной последовательности, принимая циркулярную форму, что позволяет ему быть обратимым, ибо в нем прошлое станет будущим, а будущее – прошлым, как возвращение к первозданному единству, которое было утрачено из-за падения или раскола. Саудаде, таким образом, предстает как главная победа, которой человек может достигнуть над временем, считающимся злом, становлением и силой (разрушительной для настоящей земли). Саудаде действует так, что уничтожает или превосходит время, объединяя в посредническом синтезе свои пределы прошлого и будущего и создавая или устанавливая вечное настоящее как неподвижный центр, не знающий противоречий. Превращая время в вечность, уничтожая его и придавая ему его истинную и первозданную природу, саудаде становится райским, заставляющим исчезнуть условия времени и пространства, добавляя все время потерянное пространство, далекое по протяженности пространство, к пространству нашего мира, которое таким образом идентифицируется с саудаде, делая так, что на землю спускается вечное настоящее земного рая.
Таким образом, согласно мышлению Далилы Перейра да Кошта, вечность есть время в своей непорочной реальности, хранимое на божественном лоне как Все и Ничего, так же как и время – это порочная вечность, перенесшая Падение. Как посредник, которым оно в основном является, саудаде – это сила возвращения в Рай, это реинтеграционное, освободительное, спасительное и возносящее движение, противоположное Падению, которое вновь ведет человека и природу как сотворенные существа, существующие в единстве времени и пространства, к их природе или первоначальному состоянию, тому основному единству, которое Падение разбило или раскололо[102].
Именно в этот эпизод размышлений просвещенной писательницы из Порту, при явном платоническом или неоплатоническом вдохновении, вписывается ее видение саудаде как воспоминания или памяти о первозданных месте и времени, которые открывают перед человеком доступ к существу и познанию, уже бывшими у него в Адамов или райский век и представляющими собой силу, побеждающую эфемерное и дальнее, объединяющую время и вечность, мир естественный и мир сверхъестественный[103].
Удаляясь, таким образом, от тех позиций, которые, что касается отношений между саудаде и реминисценцией, в наши дни защищали Жуакин де Карвалью[104] и Антониу Диаш де Магальяйнш[105], Далила Перейра да Кошта возвращается к неоплатонической традиции саудаде, свойственной Камоэнсу и Дону Франсишку Мануэлу де Мелу, которую она в одном из своих блестящих и проникновенных очерков так хорошо истолковала[106].
Воспринимая саудаде как силу, чье действие делает обратимым время, а с ним и собственно историю, автор Корабля и Грааля считает, что у саудаде также есть власть интеграции язычества и христианства.
Фактически, согласно мышлению писательницы, в саудаде человек одновременно объединяет языческое и христианское начала в их самой конкретной и неуменьшаемой сущности, ибо последовательные реинкарнации, составляющие его уникальную жизнь на земле, являются формой жертвоприношения, определенного богами или Богом, чтобы через него исполнилось необходимое искупление или возрождение человека и природы, чтобы одиночество, которое Падение наложило как наказание на все сотворенное, было искуплено и все бы вернулось к своему первозданному райскому состоянию объединяющего участия.
Согласно мышлению Далилы Перейра да Кошта, при интеграции язычества и христианства, равно как при сопряжении божественного и демонического как форм вечной взаимодополняемости священного, саудаде открывает свою гетеродоксию и возможность интегрировать и понять все благодаря способности бесконечного приятия, являющейся его радикальной спасительной сущностью[107].
Пиняранда Гомеш
Проблематика саудаде рано стала представлена в философских трудах Пиняранды Гомеша (1939), ибо в одной из его первых работ – эстетических очерках, в томе Паломничество Абсолюта фигурировало интересное исследование о Саудаде Бога. Не следует также забывать Краткую теорию бедных чувств, ибо там он вновь посвящает несколько светлых страниц чувству саудаде – теме, которая десятилетия спустя вновь привлечет его внимание в книге Мышление и Движение (1974), в которой мыслитель рассуждает о Саудаде и Существе.
102
103