Второй момент относится к его концепции, что память любви – это «память о вечной родине», ибо человек, будучи ничем, испытывает саудаде по абсолюту, по «другой жизни, другому небу», родившись с памятью о другом рождении, рождении внутреннем и предшествующим самому перворождению, потому что «жить – это помнить» это самое рождение и, в некотором роде, платить за грех рождения.
Но если мы должны понимать, в таком случае, что человек, прежде всего, – это саудаде Бога, мы не можем забыть, с другой стороны, что и Бог – это результат саудаде человека и что в саудаде нет Бога, если вначале нет природы, так же как нет творца, если вначале нет творческой деятельности. Таким образом, в саудаде человек освобождает Бога, ибо Бог не имеет субстанции, это существо, изолированное во вселенной, он не существует, а сверхсуществует, и для того, чтобы существовать, нуждается в Дьяволе.
С другой стороны, вселенная предстает перед ним как космическое выражение саудаде, которое представляет собой саму вселенную, еще не сотворенную и неизвестную как постоянное воспоминание духа, поскольку только человеческому осознанию саудаде было дано творить и задумывать вселенную, так же как неизвестное может быть создано только постоянной силой воспоминания.
И опять же воспоминание или воображающая память, являющаяся основой саудаде, позволяет превзойти проходящие образы того же саудаде, такие как смерть, главную ошибку Творения, и преодолеть ее, ибо саудаде позволяет жить только в воспоминании и поэтому обладает возможностью воскрешения мертвых[137].
Теория саудаде Антониу Кандиду Франку заканчивается эсхатологией, в которой не будет заключительного и определенного «возвращения в Рай» или реинтеграции, или возвращения к первоначальному единству, но в которой, когда все будет только саудаде и все различия будут забыты и ничто не будет находиться на своем месте, все потеряется или найдется на земле Бога и исчезнет в его пустоте, где никогда не существовали Творец и творение, прошлое разнообразие и прошлая, настоящая и будущая реальность[138].
3. Сознание саудаде
Жуакин де Карвалью
Уважаемый мэтр Коимбрского университета и старый друг и поклонник Тейшейры де Пашкуайша, Жуакин де Карвалью (1892–1958) был, наряду с ним, одним из тех, кто возродил философский интерес к саудаде в начале второй половины XX века, когда, к удивлению некоторых, представил на XIII лузо-испанском конгрессе по прогрессу наук, проходившем в Лиссабоне в 1950 г., новаторский и продуманный доклад о Проблематике саудаде и через два года опубликовал в Философском журнале, директором которого являлся, «набросок изучения» Элементов, составляющих сознание саудаде, в котором попытался затронуть некоторые фундаментальные проблемы, названные в первой работе.
В то время как различные, но сходящиеся друг с другом пути, проложенные метафизическими размышлениями о саудаде в Португалии наших дней, исходят из рефлексии Пашкуайша и Леонарду, относящейся к 10-м и 20-м годам прошлого века, можно сказать, что в этих двух кратких очерках Жуакина де Карвалью находятся истоки другой актуальной линии нашей философии саудаде, концентрирующейся на изучении его феноменологии и анализе элементов сознания саудаде, и авторы, занимающиеся этими вопросами, являются учениками коимбрского мэтра, ссылающимися, прямо или опосредованно, на намеченные им исследования мышления или на проблематику, выявленную им.
Заявив, что его намерением является изучение «проблематики, содержащейся в саудаде, и его соответствующего филологического значения», Жуакин де Карвалью начал свое исследование с констатации факта, что вплоть до его дней большинство работ на тему саудаде концентрировались на трех вопросах: филологическом изучении происхождения и семантики слова саудаде, определении общего или частного смысла соответствующего понятия и оценке моральных и социальных последствий саудосистского отношения к жизни.
Если относительно первого вопроса исследование профессора-эрудита ограничилось регистрацией заключений, преобладающих среди филологов относительно происхождения слова и его изменений на протяжении времени, то относительно второго, с четко философским смыслом, он не колебался в утверждении о том, что саудаде – «это психическое событие, которое может произойти в духе любого человеческого существа», событие, которое, будучи частью эмоциональной жизни, является одним из способов, которыми существо каждого отвечает или реагирует на окружающий мир или ситуацию, в которой находится. Отсюда мысль о том, что каждый человек подвержен саудаде, и о том, что только человек может чувствовать саудаде, ибо оно не может быть присуще Богу, так как он не может ощущать настоящее как потерю благ, которыми пользовался в прошлом, так же как саудаде не может испытываться животным, ибо соответствующая психика ограничивается областью чувств и тем, что ей представлено в ее конкретной единичности.
137