Что касается возможности того, что дети также испытывают саудаде, Силвиу Лима, базируясь на наиболее актуальных достижениях психологии, педиатрии и детской нейропсихиатрии своего времени, напомнил, что у детей тоже могут ощущаться определенные элементы саудаде, особенно связанные с разлукой с матерью и отсутствием материнской заботы.
Наконец, что касается причин, приведенных Жуакином де Карвалью, отказывавшем животным в способности чувствовать саудаде, то автор Мистической любви противопоставлял им необходимость не минимизировать и не обеднять в животном то, что присутствует или может присутствовать у него в зачаточном состоянии. Это отношение, если и не позволяет наделить животное саудосистским сознанием или ностальгическим «я», должно было привести к должному вниманию к определенным проявлениям, например, того, как верная и смиренная собака воет от боли, чувства заброшенности и одиночества, возникшего от смерти хозяина, отказывается от еды и уединяется, в чем можно увидеть «расплывчатые, глухие, неопределенные ноты, которые, можно сказать, уже являются предчеловеческими или дочеловеческими», «биологической инфраструктурой лишения, нехватки или фрустрации, всегда сопровождающими любую форму человеческого саудаде»[142].
Эдуарду Абрамшеш де Суверал
Он был учеником Жуакина де Карвалью и Силвиу Лимы на филологическом факультете Коимбрского университета во второй половине 40-х годов XX века. Определяющее влияние на него оказал также его учитель Арналду Миранда Барбоза (1916–1973), последователем которого он всегда себя признавал. Эдуарду Абрамшеш де Суверал (1927–2003) в начале своего философского пути, проходившего в рамках феноменологии, уделил также некоторое внимание саудаде в ту самую эпоху, когда о нем спорили два первых мыслителя из Коимбры[143].
Для будущего автора Воображения и Завершенности саудаде представляло собой операцию sui generis памяти, так же как в основе воспоминания, которое обусловливает постоянство саудаде, лежит тот факт, что это воспоминание предстает или облекается в форму синтеза того, что было любимым и приятным в прошлом аффективном опыте, которому это воспоминание соответствует.
Эдуарду Суверал не признавал, что саудаде было результатом простой мысли, что прошлое не вернется, и состояло из желания, покорно уничтоженного сразу после того, как было сформулировано, вернуться назад, не стать побежденным временем и «не умереть при жизни». Наоборот, он считал, что в саудаде есть скорей любовь, которая удовлетворяется от созерцания отсутствующих вещей или существ, есть общение, в самоуглубленном одиночестве, с исчезнувшими товарищами, нежное воскрешение теней и фантазмов, которых любить или больше любить можно только в преображенном воспоминании о них, из чего он сделал вывод, что нет собственно воспоминаний, пробуждающих саудаде, есть «исполненные саудаде воспоминания».
Согласно тогда еще молодому мыслителю, призывающего к тому, что психоанализ открыл о функционировании памяти, подсознательный синтез элементов, составляющих исполненное саудаде воспоминание, должен был компенсировать то, что в человеческой любви всегда вызывает неудовлетворенность, невозможность, незаконченную и содержащую в себе фрустрацию полноту – недостатки, которые подчеркиваются или углубляются, когда, как в случае с Португалией, эта любовь является робкой и нежной. Из этого исходит понимание того, что расстояние, отчуждение или отсутствие, вызывающие инерцию любимого предмета, и делают возможным его очищение, представляют собой среду самую адекватную для того, чтобы под видом саудаде, развивалась и реализовалась эта самая любовь, столь постоянно и часто выражающаяся в нашей лирике. Также и феномен себаштианизма представляет собой явное сходство с феноменом саудаде. Эдуарду Суверал понимает, что в нем есть «парадоксальная и присущая лишь ему манера существования во Времени и Пространстве», «преображение времени, местоположение в будущем, исполненное саудаде воспоминание», которые бы могли сделать из него конец цикла, начатого в повторном открытии любимой вещи, преображенной расстоянием и не застывающей в простом и покорном созерцании, а скорей порождает слепую и глубокую убежденность или веру в то, что он – Сокрытый король – чудом может воскреснуть и возвратиться в «утро туманное».
143
«A saudade. Subsidios para o estudo da psicologia do homem portugues», XXIII