Таким образом, источник саудаде может возникнуть двумя способами: или мы хотим участвовать в чем-то, что нас избегает и что, по нашему предположению, находится вне нас, или мы хотим полностью участвовать в нас самих, мобилизуя все возможности нашего желания.
Из проведенного здесь анализа следует с очевидной ясностью, что в основе саудаде лежит противоречие между печалью о том, что не удается прибыть, и удовольствием от того, что путь продолжается, из чего происходит неиссякаемый динамизм этого чувства.
Действительно, саудаде – это тоска, или вечно неутоленное, или всегда возрождающееся желание прийти к высшему участию в чем-то, что превосходит пределы определенного времени или пространства.
Но если источник динамизма саудаде находится в этом эффективном противоречии, лежащем в его основе, – печали от невозможности прибыть и удовольствия от продолжения пути – это самое противоречие иногда становится патологическим, когда удовольствие происходит от невозможности прибыть, а печаль – от продолжения пути, и тогда саудаде принимает противоречащую жизни форму, что, по Рафаэлю Диесте, можно было бы определить как «наслаждение от невозможности прибыть и печаль от продолжения пути», которые много раз и ошибочно отождествляли с настоящим саудаде.
Может также случиться, напоминал молодой галисийский писатель, что если это динамическое противоречие сохранит свою позитивную форму, может произойти дисбаланс из-за гиперболического усиления одной из двух аффективных категорий – печали и удовольствия. Тогда мы окажемся перед удушающей грустью, болезнью, которая в конце концов сковывает все движения того, кто ей страдает, и может привести его к болезненной смертельной тоске или уничтожению или, на противоположном полюсе, – к ситуации, когда ни одно желание не конкретизируется в продолжительных формах, а тот, кто его испытывает, находится в эфирном мире смутных желаний, никогда не реализуемых и не исполняемых.
Рафаэль Диесте, проведя анализ чувства саудаде, хотя и схематичный и выполненный на базе критики интерпретации Новоа Сантоса, уловил и дифференцировал различные элементы, содержащиеся в саудаде, а именно воспоминание и желание, показал, как в нем сливаются или взаимно тянутся друг к другу радость и боль, так же как, в противоположность многим распространенным мнениям, считающим саудаде чувством пассивным, фиксированном исключительно на прошлом, понял и увидел то, что в нем есть динамического и его глубокую онтологическую связь со временем, так что с полным основанием можно сказать, что именно автор Из архивов Трасно по-настоящему начал метафизическое рассмотрение саудаде[162] в галисийской традиции.
Рамон Отеро Педрайо
Однако лишь четверть века спустя после публикации двух статей Рафаэля Диесте философская рефлексия о чувстве саудаде была продолжена, когда, как уже говорилось, в начале второй половины XX века в Португалии, как и в Галисии, возникло движение, возобновившее философский интерес к тематике саудаде, которое включало в себя плодотворный и неизданный философский диалог между мыслителями с обоих берегов Миньу, отмеченный, однако, разным переживанием чувства саудаде и различными историко-культурными традициями двух народов.
Если, как отмечалось выше, с португальской стороны выпало на долю Тейшейры де Пашкуайша вдохновить этот новый цикл философского рассмотрения саудаде, то в Галисии Рамон Отеро Педрайо, писатель, эссеист и мыслитель поколения галегистов, издававших журнал Нош, который вел братский и плодотворный диалог с португальскими журналами Аагиа и Ренашсенса пуртугеза, и группа мыслителей так называемого «поколения Галактики» – Рамон Пинейро, Роф Карбальо, Доминго Гарсия Сабелл и Даниэль Кортесон – взяли на себя миссию разработки философских тем, связанных с психологическим и метафизическим измерением чувства саудаде, и этот путь был продолжен в следующем поколении Андресом Торресом Кейругой.
В докладе Философия и саудаде[163], который Рамон Отеро Педрайо (1888–1976) представил в 1955 г. на I национальном конгрессе по философии, организованном философским факультетом в Браге, он попытался исследовать специфику чувства саудаде, не только сравнивая его с мистицизмом и не только дифференцируя его от мистицизма, как это делали в 20-е гг. Новоа Сантос и Рафаэль Диесте, но и противопоставляя его философской деятельности. Понятие, от которого отталкивался автор Очерка о галисийской культуре, состояло в том, что саудаде – это движение, осуществление энергий или тотальной энергии духа, к которому не всегда стремятся, но оно становится тем более ценным, чем более неожиданно. Саудаде – это не столько инертное, отрицательное или эпигонское отношение или сильное переживание, сколько отдохновение от него или его разоблачение.
162
См. Andres Torres Queiruga, «O tema da saudade em Rafael Dieste», Grial, no 78, 1982, pp. 411–420, статья включена в сборник