Согласно воззрениям Рофа Карбальо, галисийское саудаде подразумевает особое отношение с глубокой реальностью Матери Земли, которая, воспринимаемая как нечто соответствующее самому существованию галисийского народа, ведет к тому, что он, как и португальский народ и в отличие от других народов, сталкивается с миром не для того, чтобы в нем господствовать, но наоборот, сохраняет в своей душе тоску по единению с Природой, чтобы образовать с ней единство, которое, разбиваясь или расщепляясь, вызывает, словно смерть души, моррину.
Эта высокая оценка Матери Земли или Великой Матери, воспринимаемой как прародительница и источник жизни, последнее прибежище, или гробница или последний приют в неуловимом беге, который представляет собой человеческая жизнь, если и не делает из нее предмет культа, не отрицает возможности привести, в бессознательной форме и под видом ортодоксии, к настоящему пантеизму[191].
На самом деле, связь галисийца с Матерью Природой – как с глубоким дном португальского францисканства – может принимать подчас сияющий смысл, бессознательно ведя к вере в то, что она представляет собой последнюю трансцендентальную причину человеческого существа, ибо в ней заключается, в пантеистическом обожествлении Природы, человеческая необходимость в абсолюте и «последней фундаментальности».
Роф Карбальо, однако, не ограничивается констатацией риска того, что эта специфическая галисийско-португальская форма «аффективной привязанности к Матери Земле может привести к аффективной связи с обожествленной Природой»[192].
С одной стороны, он видит, что Природа, как человек, живущий на ее лоне, подвержена смерти и гибели, и в этой мере есть неиссякаемая солидарность между судьбами ее и человека[193], в то время как с другой стороны, в лузо-бразильском мышлении есть такие его представители, как Сампайу Бруну[194], Тейшейра де Пашкукайш[195], Фариаш Бриту[196] или Алвару Рибейру[197], которые считают, что главная миссия, выпавшая на долю современного человека – это его вклад в искупление материального начала и возвышение его до света духа, который является земным и телесным[198].
Доминго Гарсия Сабелл
Врач по образованию, как и его товарищ Роф Карбальо, Доминго Гарсия Сабелл (1908–2003) оставил нам ценный сборник философских очерков, объединенных в книгах Экзистенциальный очерк больного галисийца и другие очерки (1963), Исследование современного эротизма и другие очерки (1976), Особенности мышления (1996), Время отдыха (1998) и Прогулка вокруг смерти (1999), в которых дал набросок основных черт философской антропологии в экзистенциальном ключе с проекцией на социальную реальность Галисии с особым вниманием к таким темам, как временность, память, тело и смерть, любовь и эротизм, тайна и трансцендентальность, а также много интересных размышлений об антропологическом и гностическом измерении современной литературы и живописи. Мышление галисийского философа о саудаде отталкивается от того, что оно представляет жизненную ситуацию, происходящую от взаимоотношения человека с миром, проживаемую и чувствуемому всем его существом. Таким образом, это тотальная ситуация, в которой человек является протагонистом и терпеливым или пассивным субъектом, что придает чувству саудаде глубокий метафизический смысл и делает из него настоящее «метафизическое сущее». Внимательный анализ саудаде привел Гарсию Сабелла к различению трех моментов в его феноменологии или внутреннем процессе.
Согласно ему, первый из этих моментов – тот, когда человек чувствует с максимальной или более интенсивной остротой проблематичное измерение жизни, происходящее от ее радикального содержания. Тогда жизнь становится для нас объективной, и наше собственное «я» претерпевает нечто вроде объективации, констатируя расщепление, оставляя жизнь переплавленной с нами и становящейся овеществленной в этой своей объективации. Отсюда происходит чувство отчуждения, характеризующее этот первый момент чувства саудаде, когда исполненный саудаде человек чувствует себя бесприютным и устрашенным, потерянным и предоставленным силам, которых он не знает или которыми не управляет, независимо то ли это другие существа, то ли мир.
195
196
Ensaio Sobre o Conhecimento, in