Однако галисийский философ замечает, что как первоначальный момент в своей конкретной и уникальной психологической реальности саудаде всегда направлено на надежду или тоску, из-за чего оно никогда не находится в чистом виде, но всегда конкретизируется в надежде, или тоске, или в каком-то состоянии, промежуточном между обеими и уловимом только через эти состояния, в отношении которых саудаде является условием возможности, так как они живут только благодаря его первоначальному и основному импульсу[210].
Через рассмотренных здесь авторов становится понятным и расширяющимся смысл духовного движения, которое управляет галисийской философской рефлексией о саудаде, смысл, который, отталкиваясь от исключительно антропологически экзистенциального видения (Рамон Пинейро), впоследствии открывается космическому (Роф Карбальо и Гарсия Сабелл) или «пантеистическому» измерению на путях эссенциалистской и субстанциональной онтологии (Даниэль Кортесон), чтобы, достигнув самого высокого плана трансцендентальности или Абсолюта (Андрес Торрес Кейруга), сходясь частично с португальской философской традицией, когда «черная тень» Розалии, совпадающая с тоской Хайдеггера или приближаясь к ней, проецируется на «божественный свет» брата Агуштиньу да Кружа, не давая галисийской онтологии саудаде интегрировать тот импульс или желание воссоединения и воссоздания человека и природы в их первозданном состоянии и их наиболее глубоком перспективном измерении освобождения от времени или уничтожения его, которое характеризует и определяет самую оригинальную португальскую рефлексию о чувстве, извечно объединяющем два народа Иберийской и европейской оконечности.
Глава III
Философия саудаде в Бразилии
Введение
Исследователя, мало-мальски внимательно относящегося к бразильской культуре, не может не озадачить то обстоятельство, что чувство саудаде, которое так обширно представлено в поэтической области, не нашло какого-либо эха в философском мышлении, в отличие от того, что произошло в Португалии или Галисии.
Если в обеих странах португальского языка романтизм возник под флагом саудаде, в Камоэнсе Алмейды Гарретта (1825) и в Поэтических вздохах и саудаде (1836) Думингуша Гонсалвеша де Магальяйнша, только первый предпринял, хоть и краткую, характеристику чувства саудаде, в то время как второй, главная фигура бразильской философии, опубликовал свои первые и уже значительные тексты философской ориентации, никогда не обращая свое философское внимание на чувство романтическое по преимуществу, что остается странным, как странно и то, что синтетическая характеристика этого чувства, представленная Силвештре Пинейру в Философских лекциях, которые он читал в Рио-де-Жанейро, начиная с 1813 г., не принималась во внимание его толкователями или бразильскими мыслителями его последователями.
Так, в то время как в Португалии после Силвештре Пинейру Феррейры и Гарретта философская рефлексия о саудаде получила широкое развитие и продолжение в течение всего XX века, что, начиная с 1950 г., нашло значительное соответствие в Галисии, в Бразилии только недавно, в творчестве Мигела Реале (1910–2006), мы можем найти философские размышления о чувстве саудаде, которое также обширно представлено в его поэзии[211].
Мигел Реале
Хотя размышления Реале представлены в рассредоточенной и почти случайной форме, его рефлексия о чувстве саудаде не минует обсуждения основных тем, определенных и разработанных современной ему лузо-галисийской философией, и имеет явно систематический характер[212].
Два фундаментальных аспекта философской проблематики саудаде расцвели и повторялись в антропологической медитации мэтра из Сан-Паулу: разница и сходство между суидаде, или одиночеством, и саудаде и его отношения с экзистенциальной временностью человека.
Сходясь здесь в значительной мере с позициями своего близкого товарища Висенте Феррейры да Силвы[213], Мигел Реале различает две основные формы одиночества: ту, что происходит от ласки другого человека и соответствует пустоте, оставленной «другими», и ту, что является одиночеством как суидаде, желанной и необходимой паузой «в суете практической жизни с целью того, чтобы дух удвоился за счет себя самого, не с тем, чтобы забыть других, а с тем, чтобы немного вспомнить о себе самом, проанализировать то, чем он является и за счет чего ценится как субстанция».
210
211
Cfr. Jose Augusto Seabra, «A Poesia de Miguel Reale», в коллективном труде
212