Сходное отношение встречаем у аль-Кавакиби. Своим последователям или сторонникам его рационалистического политического реформаторства он не советовал рассматривать действия суфиев в качестве практического примера для подражания. Это касалось как ранних, так и современных ему суфиев, в том числе тех, кого он называл «уважаемыми сенуситами[55] в африканской пустыне»[56]. Его острая критика суфизма была частью его практического проекта; аль-Кавакиби идеологически использовал её для того, чтобы придать реформизму позитивную легитимность в качестве отрицания суфийского наследия. В связи с этим он проводил различие между тем, что он называл «истинным суфизмом» и «суфизмом фанатиков». Такое различение свидетельствует о его отношении к современному ему суфизму. Первые суфии, пишет аль-Кавакиби, «молились лишь о том, чтобы очистить душу от чрезмерных страстей, освободить сердца от пороков алчбы»[57]. В этом смысле суфизм был отличительной чертой большинства сподвижников пророка Мухаммеда и его ближайших последователей[58]. Отталкиваясь от этой мысли, аль-Кавакиби пытается рассматривать радикальный суфизм как отход от основополагающих принципов ислама. По его мнению, радикальный суфизм – это продукт деятельности тех, кто «не удовлетворился ясным законом и занялся изобретением суждений, которым дали название науки
о скрытом [смысле], науки об истине или науки о суфизме. Между тем об этом ничего не знали сподвижники и последователи пророка, те люди первых веков, чье благочестие засвидетельствовано»[59]. В связи с этим чрезмерную ревность суфиев и наслоения, прибавленные ими к религии и противоречащие простоте ислама, аль-Кавакиби считает следствием того, что суфии подверглись влиянию факихов, слишком усердствовавших в истолковании священных текстов, и мутакаллимов, активно занимавшихся религиозной философией. Они, полагает аль-Кавакиби, добавили к исламу пифагорейские правила теологии, нарядив высказывания, относящиеся к иным религиям и язычеству, в исламские одежды. Если кульминация этого процесса пришлась на четвертый век по хиджре, то в следующем веке радикализм суфиев дошел до своего завершения в таких вопросах, как отношение к пророчеству и святости. Суфизм, говорит аль-Кавакиби, стал философией, пронизанной суждениями, похожими на афоризмы, строящимся на украшательстве истолкований, на фантазиях, мечтах и иллюзиях[60]. Поэтому в суфийской «Истине» он усматривал лишь эквивалент христианскому таинству. Что касается суфийского единства бытия, то это, по его мнению, не более чем христианское преображение[61]. Несмотря на поверхностность и неточность такого сравнения, оно в своей идейной направленности указывает на практическое стремление аль-Кавакиби противостоять радикализму современного ему суфизма, то есть политизированного тарикатского суфизма, стремящегося укоренить мифы, иллюзии и мечтания, не отражающие сути реформаторского ислама. Отсюда – суждение аль-Кавакиби о суфиях его времени как о «мошенниках от религии». Он описывает их как «те, которые претендуют на благородство большее, чем у Бога; что им дано предотвращать предопределенное, склонять народ к ложной аскезе, фальшивому благочестию, сатанинскому воздержанию; они рисуют красивые картинки, привлекающие малодушных и слабых, называя их нормами поведения»[62]. Аль-Кавакиби утверждает, что такой лживый, фальшивый и сатанинский суфизм влияет на современное ему обыденное сознание: он лживо возвеличивает благочестие святых, игнорируя обязанность действовать и индивидуальную ответственность личности.
55
С е ну с ийя – суфийско-политическое братство, основанное Сиди Мухаммедом аль-Сенуси аль-Идриси (1787–1859 гг.). Впоследствии сенуситы перенесли свою деятельность из Алжира в Киренаику (территория современной Ливии). Сенуси выдвинул лозунг борьбы за возврат к «чистоте раннего ислама», против распространения европейского влияния в исламском мире, провозгласил единственной священной книгой ислама Коран, критиковал мусульман за отступление от этих взглядов. С 1902 по 1913 орден сражался против французской экспансии в Сахаре, и итальянской колонизации Ливии, начавшейся в 1911 году. Они активно боролись против Османского господства в Киренаике. Когда в 1951 г. Ливия обрела независимость, тогдашний глава ордена Идрис I стал первым королем страны.