Но…
Тем, кто держался, пришлось пережить падение акций на 80 % относительно максимума – дважды! Большой рост в 2008 году произошел после 60 %-й просадки. Плюс было несколько 40 %-х падений. Большинство многократников несли столь же ужасные потери.
Автор Барри Ритхольц в колонке в Washington Post приводит еще много примеров. Компания Netflix, которая с 2002 года успела стать 60-кратником, теряла 25 % своей стоимости четыре раза! В свой самый черный день она упала на 41 %. Был еще и четырехмесячный отрезок, за который она успела провалиться на 80 %.
Несмотря на все это, конечно, нельзя держаться за все акции подряд. Многие многократники в итоге потерпели фиаско. Ритхольц упомянул несколько: Lehman Brothers, WorldCom, Lucent и JDS Uniphase. Уверен, вы сможете назвать и другие.
Так что нужно терпение, грамотный подбор акций и, как и в большинстве случаев в жизни, немного удачи. (Люди, которые держались за Apple на протяжении всего пути, не могли заранее догадаться об успехе iPod, iPhone или iPad. Этих вещей просто не существовало в течение десятилетий развития Apple.)
Именно здесь может помочь идея портфеля кофейной банки. Вам не нужно вкладывать в такой портфель все свои деньги. Вы просто берете ту часть, которая, насколько известно, не понадобится вам в течение десяти лет. Готов поспорить, что конечные результаты превзойдут прибыль от всего, что вы еще сделаете.
Кофейная банка на случай апокалипсиса
Вы можете подумать, что успех портфеля кофейной банки зависит от оптимистичности взгляда (вспомните, что сказал Уоррен Баффет в письме 2015 года).
Это не так. Вы можете иметь довольно мрачный взгляд на мир, и все равно я бы рекомендовал вам создать портфель кофейной банки. Объясню почему.
Но сначала немного об оптимизме Баффета.
Я читал его ежегодное письмо. Я также прочитал много комментариев к этому письму. Один из самых интересных критических отзывов написала Ада Ли, обозреватель SNL Financial.
Самый большой недостаток письма – тот же, что и в прошлом году: Баффет выражает оптимизм в отношении перспектив Америки, словно специально вселяя в читателя самоуверенность, которая представляет наибольший риск для этого оптимизма.
В письме Баффет говорит, что «всегда считал ставку на постоянно растущее процветание США очень близкой к гарантии. Ну и кто за последние 238 лет выиграл, поставив против Америки?»
На это Ли дает хороший ответ.
Никто. К сожалению, такого рода утверждения абсолютно верны вплоть до того дня, когда они становятся абсолютно ложными. То же самое можно было бы сказать об Афинах вплоть до начала Пелопоннесской войны, или о Риме времен правления Августа, или даже о Советском Союзе примерно до 1980 года – после чего очень многие люди получили огромную выгоду, делая ставки против этих государств.
Все это настраивает на размышления о будущем, которое может быть не столь благополучным. Какие уроки по поводу сохранения богатства преподают нам минувшие бедствия?
Ответить на этот вопрос пытались многие. Первым, о ком я подумал, был покойный Бартон Биггс. Он долгое время работал стратегом в Morgan Stanley, а затем стал управляющим хедж-фондом и автором. (Hedgehogging[3] – его лучшая книга, которую вам стоит прочитать.)
Но Биггс был в некотором роде катастрофистом. Его внимание приковывали исторические периоды потерь и разрушения огромных богатств, когда, по его словам, четыре всадника Апокалипсиса выезжали в мир. Он опасался, что катастрофы могут повториться. Он задавал вечный вопрос: «Как сохранить богатство во времена, когда четыре всадника вырываются на свободу?»
Это был один из двух вопросов, которые, по словам Биггса, «долгое время одолевали» его. Другой вопрос заключался в том, был ли фондовый рынок мудрым в своих суждениях или просто «бессмысленным единодушием толпы». В своей «Истории инвестиционных стратегий»[4] Биггс рассматривает эти вопросы через призму Второй мировой войны.
Говоря о мудрости толпы, Биггс обнаружил, что фондовые рынки мира демонстрируют «удивительно хорошую интуицию в эпические поворотные моменты. Как гласит старая поговорка, когда грядущие события отбрасывают свои тени, те часто падают на Нью-Йоркскую фондовую биржу».
Он описал, как:
● «британский фондовый рынок достиг дна… в 1940 году прямо перед битвой за Британию»;
● «американский рынок навсегда перевернулся в конце мая 1942 года во время эпической битвы за Мидуэй» и
● немецкий рынок «достиг пика в момент нападения Германии на Россию, как раз перед тем, как передовые немецкие патрули увидели огни Москвы в начале декабря 1941 года».