«Она напишет роман «Время синицы». Надо писать откровенно, птицы поют открытым горлом, а собаки лают широкой пастью. Они не стыдятся своего голоса. Все это надо бросить людям в лицо – нате! Хавайте, это наше собственное дерьмо, мое и ваше! Я – Устинья Собакина – сделаю это. И пусть задохнутся жабы и прочая ползающая, не умеющая лаять тварь»[84].
Такие вот тараканы и осы ползали и летали в голове Диты Синициной – Устиньи Собакиной на всех порах мчащайся в поезде для завоевания глупого мира. Но неожиданно, вдруг, все оборвалось – Диту убил другой «Собакин», Олежек Корзун. Олежек, сколько себя помнил, мечтал избавиться от своего отца, горького пьяницы-миллиционера, любимое занятие которого «было размахивать пистолетом, целиться в жену и детей, а выстреливать в посудный шкаф и заваливаться мертвой тушей до очередного звонка будильника. Олежек решил, что сегодня он отца порешит обязательно, а сам подцепится к какому-нибудь товарняку – только его и видели.
«И вот тут странно, – пишет Щербакова, – начинают сближаться два побега: побег воровки, мечтающей о писательской славе, и побег мальчика-семиклассника, мечтой которого был велосипед и бандана»[85].
Прежде чем реализовать задуманное, убить отца, Олежек решил потренироваться. Вынул у спящего родителя пистолет, пошел к железной дороге, спрятался за валун, а когда пришел поезд, расстрелял его.
«Не долетела Синичка до Устиньи Собакиной. Русское пьянство – это вам не лужа поперек пути, через которую можно при желании и перепрыгнуть. Русское пьянство с его бесконечными отростками и корнями вверх – это судьба. Фатум. Рок. Пуля юного мстителя попала Дите ровнехонько в середину лба. Олежек видел перед собой отца и именно такую смерть ему намечтал. Но ведь сказано: пуля – дура, целишься в мечту, а убиваешь жизнь»[86].
Символично само название повести. Кто перед нами? Кто есть, а кого нет? Синицина, ненавидящая всех, говорящая одно, но думающая всегда другое? Впрочем, как и вся Россия.
«Что живем в лучшей стране, а главная ложь – в самой справедливой. Что весь мир нам завидует и уж полмира идет нашим путем, потому как у нас человек человеку друг, товарищ и брат. Дита примеряла все на себя и чувствовала: жмет и трет. Не то. Мать проклинала дом и жителей, которые специально ей сорили. Дита проклинала мать, что та была дурой и тупицей и не сумела вывернуться из темноты и нищеты. Ненавидела школу, которая жалела ее, некрасивую отличницу, которую нельзя ставить в первый ряд. Стану! – кричала себе Дита. Стану первее всех, а будете мешать – растопчу. Вот это «растопчу» из какого-то детского стишка проросло ее особенно»[87].
Кто перед нами? Подающая надежды аспирантка или бездарная, круглая отличница, готовая «съесть чужой мозг», но не имеющая подлинного таланта и интереса к науке?
Провинциалка Дита Синицина, дочь уборщицы-идиотки или молодая ученая звезда, а еще лучше модная писательница детективных романов Устинья Собакина?
Кто – законопослушный гражданин, он же господин (раз меня не поймали, я – гражданин и господин, и прошу меня не беспокоить) или убийца собственной матери и воровка?
Жалкое зрелище человеческого падения или поднимающее голову чудовище? Переспав со своим бывшим одноклассником Прохоровым ради мести латинисту и меркантильного интереса, Дита колеблется, а не перерезать ли спящему Прохору горло, так, на всякий случай, чтобы не выплыла ненужная информация.
Присвоив тетрадки покончившего жизнь Володи и диссертацию филолога Рахили Бесчастных, Дита размышляет:
«Сплошь и рядом люди поедают чужие мозги, а некоторые даже не в переносном смысле. Вот сейчас у нее в руках тетради глупого мальчишки и диссертация старой тетки. Это же ее счастье, ее удача. Ей даже не пришлось его убивать – сам ушел под воду»[88].
Но вот Рахиль, задумавшую вдруг на старости лет поехать в Москву и защищать докторскую диссертацию, Синицина твердо решила убрать со своего пути.
«Нужны были деньги, и не маленькие, на поездку в Москву. Там крутятся большие деньги, там придумываются идеи, там стоят бокалы с пенящимся вином. И туда поедет эта овца Рахиль, на которую она, Дита, и пустит трамвай»[89].
И пустила, следуя сценариям современных мыльных опер. Сначала Дита состряпала пасквиль на работу Рахили Бесчастных и с помощью приятеля-журналиста, заплатив в очередной раз собственной натурой, опубликовала его в печати. Потом подбросила эту статейку Рахили, только-только пришедшей в сознание после операции (приезд Рахили Москву случайно совпал с обострением ее болезни, поэтому она попадает на больничную койку).