Ужасы Сегодня
Я был озабочен созданием всеобъемлющей теории того, почему жанр ужасов сохраняется на протяжении многих лет, то есть десятилетий и поколений. Я сформулировал эту проблему как вопрос о том, почему люди находят интересным и ищут то, что при беглом взгляде, как мы могли бы ожидать, вызывает у них страх и чего следует избегать. Предлагается комплексное решение, которое пытается использовать выводы из предыдущих глав о природе ужасов и характерных сюжетах этого жанра.
Аргумент заключается в том, что если ужас в значительной степени отождествляется с проявлением категорически невозможных существ, то произведения ужасов, при прочих равных условиях, будут привлекать наше внимание, вызывать любопытство и очаровывать, и что это любопытство также может быть дополнительно стимулировано и оркестровано теми типами повествовательных структур, которые так часто появляются в жанре. Более того, то, что очарование невозможным существом перевешивает вызываемый им дистресс, можно объяснить с помощью того, что я называю теорией мышления нашей эмоциональной реакции на художественную литературу, которая утверждает, что зрители знают, что ужасные существа не находятся в их присутствии и, более того, что они не существуют, и, следовательно, их описание или изображение в художественных произведениях ужасов может быть причиной интереса, а не бегства или какого-либо другого профилактического мероприятия.
Эта теория позволяет объяснить основную привлекательность жанра ужасов - объяснить фундаментальную особенность жанра, которая потенциально привлекательна для широкого круга его представителей. Иными словами, я попытался выделить наиболее общий знаменатель среднего зрительского восприятия ужасов. Это не исключает возможности того, что отдельные произведения ужасов, поджанры и циклы могут не обладать ресурсами привлекательности, выходящими за рамки фундаментальной или общей привлекательности жанра в целом. Отдельное произведение ужасов может обладать литературными достоинствами, делать острые социальные наблюдения, быть мрачновато-юмористичным, напряженно сконструированным и так далее. И эти атрибуты, ceteris paribus, будут усиливать их привлекательность сверх привлекательности жанра как такового. А для некоторых зрителей, которым важны испытания на выносливость, как обряд посвящения, ужасы и вовсе могут сослужить особую службу.
Более того, многие из мнений, которые я отверг как исчерпывающие объяснения наиболее общего знаменателя обращения к жанру, на самом деле могут отслеживать силу отдельных произведений ужасов, отдельных поджанров и циклов. Иными словами, некоторые произведения ужасов, благодаря взаимодействию между их внутренней структурой и контекстом производства и восприятия, могут, помимо того, что стимулировать тот вид очарования, который я рассмотрел, также привлекать аудиторию, потому что они способствуют "космическому благоговению", потому что они поднимают психосексуальную репрессий, потому что они трансгрессируют угнетающие культурные порядки, или потому что они подтверждают статус-кво для консервативно настроенной аудитории, и так далее. То, что эти источники притяжения не кажутся всеобъемлющими для всего жанра, не говорит о том, что они не могут быть релевантными для объяснения привлекательности отдельных произведений ужасов, конкретных поджанров или отдельных циклов. Вносят ли и в какой степени эти представления вклад в наше знание о сегментах жанра ужасов - это вопрос для дальнейших исследований, которые, вероятно, лучше всего проводить тем (в отличие от меня), кто уже имеет определенную веру в эти гипотезы.
Среди многих вещей, которые всеобъемлющая теория ужасов оставляет необъясненными, - почему ужасы кажутся особенно популярными в один период времени, а не в другой. Всеобъемлющая теория, как я использую это понятие, говорит нам о том, каковы источники привлекательности жанра в разные времена и в разных местах, где у жанра есть свои ценители. Но, рассказывая нам о родовой силе ужасов, она не говорит, почему именно ужасы иногда собирают большое количество поклонников, а в другое время их аудитория лояльна, но невелика. То есть моя теория не объясняет, почему в определенные исторические периоды, например в наш, ужасы внезапно становятся популярным жанром, хотя кажется очевидным, что ужасы имеют тенденцию к циклическому процветанию.