Выбрать главу

В то же время различие между делением и слиянием может быть полезным для критика как средство проникновения в символическую организацию фантастического существа таким образом, чтобы прояснить тематические оппозиции, которые предписывает биология этого существа.

Джеймс подготовился к этой развязке, сделав акцент на "яростном гневе" и "Ядовитый" аспект ведьмы в начале истории.

Можно также предположить, что путем миниатюризации можно создать ужасное существо. В фильме Стивена Кинга "Кошачий глаз" есть история, где тролль-монстр тем более ужасен, что он крошечный, поскольку это позволяет ему подвергать опасности героиню-ребенка, будучи фактически невидимым для взрослых (но, к счастью, не для кошек).

См. Уильям Мортон Уилер, "Муравьи: Their Structure, Development and Behavior (New York: Columbia University Press, 1910), pp. 246-256. По книге "Лейнинген против муравьев" был снят фильм "Голые джунгли" Байрона Хаскина.

Эти тропы могут не быть взаимоисключающими, и список не может быть исчерпывающим; однако я думаю, что он дает полезную характеристику ряда наиболее часто повторяющихся структур ужасающих образов.

Конечно, я не хочу сказать, что Зверя можно представить только в виде человека-волка. Помимо прочего, он изображался как людоед (в "Популярных сказках былых времен", 1840), как человек-кабан (Эдмунд Эванс, 1874), как саблезубая пантера (Элеонора Вере Бойл, 1875) и как минотавр (У. Хит Робинсон, 1921).

Кроме того, обсуждая иллюстрации, возможно, будет полезно затронуть вопрос, который некоторые читатели могут счесть пробелом в моей теории. Я утверждал, что разработаю теорию, которая охватывает все виды искусства; однако мои примеры были взяты в основном из художественной литературы, кино и театра. Таким образом, может возникнуть вопрос, может ли мой подход ассимилировать изобразительное искусство.

Художественная литература, кино и театр в нашей культуре - это, как правило, хотя и не обязательно, нарративные искусства, изобилующие персонажами. С другой стороны, можно подумать, что изобразительное искусство по сути своей не нарративно, и, как следствие, такой подход, как мой, который так сильно полагается на нарратив и персонажей, не очень подходит для него.

Однако предпосылка этого возражения ошибочна. Большая часть изобразительного искусства повествовательна, и в работах, где персонажи реагируют на чудовищ, применение моей версии происходит так же, как и в повествовательном фильме. В иллюстрации Барклая Шоу "Марсианский путь" два футуристических человека обнаруживают в клетке огромный глаз. Пальцы на руке ближайшего к нам человека застыли в параличе страха, как в приведенных выше примерах из литературы и кино.

Кроме того, большая часть изобразительного искусства, которое можно отнести к ужасам, служит, конечно же, иллюстрациями для книг и журналов, а также рекламой для кинофильмов. Они часто выполняют функцию капсульных повествований, показывая монстра или маньяка, опускающегося над жертвой, выражение лица которой служит примером ужаса (например, обложка Джона Ньютона Хауэтта для августовско-сентябрьского номера "Историй ужасов" за 1937 год). Кроме того, если на таких иллюстрациях изображены не жертвы, а только монстры, они, тем не менее, основаны на реакции персонажей проиллюстрированных ими вымыслов.

Однако, несомненно, в изобразительном искусстве есть ужасающие образы, которые не связаны с реакцией вымышленной жертвы или персонажа. Возможно, примером тому служит фотография Марка Лезердейла "Гаргулья/Дьявол". В таких случаях, как мне кажется, мы можем воспользоваться теорией ужаса, разработанной в ходе исследования ужаса в нарративных контекстах, и определить изображение как ужасное, даже если в нем нет персонажа-посредника, просто в том случае, если зритель картины считает существ, изображенных на ней, соответствующими критериям ужаса в искусстве, указанным выше.

Обсуждение "неразличимого метода" в философии см. в Arthur Danto, The Transfiguration of the Commonplace (Cambridge: Harvard University Press, 1981).

Еще один интересный контекст, в котором может возникнуть проблема "неразличимых монстров", - это комедия. В таких фильмах, как "Волчонок", "Волчонок-2", "Мой демон-любовник", "Эбботт и Костелло встречают Франкенштейна" и т. д. и т. п., зрители считают существ, загримированных точно так же, как они могли бы быть в фильме ужасов, скорее смешными, чем вызывающими ужас. Более того, герои этих фильмов, как правило, считают этих монстров нарушениями природы, аномалиями, нарушениями космического порядка. Таким образом, для того чтобы подобные комедии не рассматривались как контрпримеры моей теории, необходимо дать им какое-то объяснение.