Даже если мне удастся избежать обвинения в проекции, все равно можно утверждать, что понятие нечистоты, используемое в моем определении арт-хоррора, слишком расплывчато. Если произведение ужасов не приписывает монстру "нечистоту" в явном виде, как мы можем быть уверены, что монстр считается нечистым в тексте? Понятие нечистоты слишком расплывчато, чтобы быть полезным.
Но, возможно, я смогу снять некоторые из этих тревог по поводу неясности, сказав кое-что о видах объектов, которые стандартно порождают или вызывают реакции нечистоты. Это, кроме того, позволит мне расширить мою теорию арт-хоррора от области определения до области объяснения, от анализа применения концепции арт-хоррора до анализа его причинности.
В своем классическом исследовании "Чистота и опасность" Мэри Дуглас соотносит реакцию нечистоты с нарушением схем культурной категоризации. Например, в своей интерпретации мерзостей в Левите она выдвигает гипотезу, что причина, по которой ползающие морские существа, такие как омары, считаются нечистыми, заключается в том, что ползание было отличительной чертой земных существ, а не морских обитателей. Иными словами, омар - это своего рода ошибка в категории и, следовательно, нечистота. Аналогично, все крылатые насекомые с четырьмя ногами отвратительны, потому что, хотя четыре ноги - признак сухопутных животных, эти существа летают, то есть обитают в воздухе.
По мнению Дугласа, нечистота - это схема. Фекалии, в той мере, в какой они неоднозначно трактуются с точки зрения таких категориальных оппозиций, как я/не я, внутри/снаружи, живой/мертвый, служат готовыми кандидатами на отвращение как нечистые, равно как и плевки, кровь, слезы, пот, обрезки волос, рвота, обрезки ногтей, куски плоти и так далее. Дуглас отмечает, что среди людей, называемых леле, избегают белок-летяг, поскольку их нельзя однозначно отнести ни к птицам, ни к животным.
Кроме того, объекты могут вызывать категорические сомнения, будучи неполными представителями своего класса, например, гниющие и распадающиеся вещи, а также будучи бесформенными, например, грязь.
Вслед за Дугласом я предположил, что объект или существо нечисты, если они категорически интерстициальны, категорически противоречивы, неполны или бесформенны. Эти характеристики, как представляется, образуют подходящую группу как заметные способы, с помощью которых категоризация может быть проблематизирована. Этот список не может быть исчерпывающим, равно как и не очевидно, что его термины являются взаимоисключающими. Но он, безусловно, полезен для анализа монстров жанра ужасов. Ведь это существа или создания, специализирующиеся на бесформенности, незавершенности, категориальной интерстициальности и категориальной противоречивости. Пусть краткая инвентаризация пока подведет нас к этому вопросу.
Многие монстры жанра ужасов являются интерстициальными и/или противоречивыми, будучи одновременно живыми и мертвыми: призраки, зомби, вампиры, мумии, монстр Франкенштейна, странник Мельмот и так далее. Близкими родственниками этих монстров являются чудовищные сущности, объединяющие одушевленное и неодушевленное: дома с привидениями, обладающие собственной злой волей, роботы и автомобиль в кинговской "Кристине". Также многие монстры смешивают разные виды: оборотни, человекоподобные насекомые, человекоподобные рептилии и обитатели острова доктора Моро.
Или рассмотрим смешение видов в этих описаниях монстра в "Данвичском ужасе" Лавкрафта: "Больше амбара... весь из извивающихся веревок... корпус в форме куриного яйца больше всего, с дюжиной ног, как у свиных голов, которые затыкаются, когда они наступают... ничего твердого в нем нет - все как желе, и сделано из отдельных извивающихся веревок, прижатых друг к другу...огромные выпуклые глаза по всему периметру... десять или двадцать маутов или стволов, торчащих по бокам, больших, как печные трубы, и толкающихся, то открывающихся, то закрывающихся... все с голубыми или фиолетовыми кольцами... и Бог в небесах - это лицо на вершине!...." И: "О, о, Боже мой, это лицо, это лицо сверху... это лицо с красными глазами и всклокоченными волосами альбиноса, без подбородка, как у Уэйтли..... Это было что-то вроде осьминога, многоножки, паука, а сверху было человеческое лицо в форме хаффа, похожее на лицо Волшебника Уэйтли, только оно было ярдов на пятьдесят".