В романе Роберта Луиса Стивенсона "Похититель тел" нет никакого чудовища. Эмоциональный поворот, который происходит в конце истории, возникает, когда два грабителя могил - Феттс и Макфарлейн - осознают, что труп в могиле, которую они только что осквернили, после вспышки темноты превратился в труп Грея, того, кого Феттс препарировал, а Макфарлейн, вероятно, убил некоторое время назад. Появление Грея - казалось бы, из ниоткуда - это своего рода сверхъестественная месть, космическая мука совести, но в ней нет ничего, отдаленно напоминающего монстра.
Конечно, существует множество подобных историй: Ги де Мопассан "Кто знает?", в котором мебель рассказчика необъяснимым образом исчезает и появляется вновь; Ричард Мэтисон "Край", в котором Дональд Маршал с нарастающим беспокойством узнает, что является двойником из параллельной вселенной; "Мумбо-джамбо" Дэвида Моррелла, где читателя шаг за шагом скептически подводят к тому моменту, когда он должен прийти к выводу, что языческая статуя действительно является источником успеха ее владельца. Многие эпизоды старого телесериала "Сумеречная зона" имеют подобный характер. Часто в них используются крючки в духе О. Генри. Кажется, что лучше всего они процветают в коротких формах. Их выводы часто соотносятся с неким чувством космической моральной справедливости. Но это не так. В таких историях могут фигурировать ужасные существа - например, восставший из мертвых сын в классическом романе У. У. Джейкобса "Обезьянья лапа"; но в основном их энергия тратится на создание психологически тревожного события сверхъестественного происхождения.
Нельзя отрицать ни того, что такие истории существуют, ни того, что их часто объединяют с тем типом вымыслов, из которого была выведена моя теория. Тем не менее, я считаю, что существует важное различие между этим типом историй - которые я хочу назвать рассказами об ужасе - и историями ужасов. В частности, эмоциональная реакция, которую они вызывают, кажется совершенно иной, чем та, которую вызывает арт-хоррор. Скандальное событие, которым завершаются такие истории, вызывает чувство тревоги и благоговения, возможно, кратковременную тревогу и предчувствие. Эти события построены таким образом, чтобы риторически подтолкнуть аудиторию к мысли о том, что вселенной правят несанкционированные, неизвестные, а возможно, скрытые и необъяснимые силы. Если арт-хоррор включает в себя отвращение как центральную черту, то то, что можно назвать арт-ужасом, этого не делает. Арт-ужас, вероятно, заслуживает собственной теории, хотя у меня нет готовой. Предположительно, арт-дред будет иметь некоторое сходство с арт-хоррором, так как оба они связаны с предъестественным - как со сверхъестественным, так и с фантастическими вариантами. И, конечно, в некоторых произведениях могут присутствовать и арт-хоррор, и арт-дред; в разных историях эта смесь может принимать самые разные формы. Тем не менее, эти две эмоции, хотя и связаны между собой, все же различимы.
Фантастические биологии и Структуры ужасающих образов
Объекты арт-хоррора по сути своей угрожающие и нечистые. Создатель ужаса представляет существ, которые выделяются по этим признакам. При этом определенные повторяющиеся стратегии конструирования монстров появляются с поразительной регулярностью во всех видах искусства и медиа. Цель этого раздела - обратить внимание на некоторые из наиболее характерных способов создания монстров для читающей и смотрящей публики. Этот раздел можно было бы озаглавить: "Как сделать монстра".
Ужасные монстры угрожают. Этот аспект дизайна ужасных монстров, я думаю, неоспорим. Они должны быть опасными. Этого можно добиться, просто сделав монстра смертоносным. То, что он убивает и калечит, - это достаточно. Монстр также может быть опасен психологически, морально или социально. Он может разрушить личность человека (Уильям Блэтти "Экзорцист" или Ги де Мопассан "Хорлы"), стремиться уничтожить моральный порядок (Айра Левин "Ребенок Розмари" и др.) или создать альтернативное общество (Ричард Мэтисон "Я - легенда"). Монстры также могут вызывать определенные устойчивые инфантильные страхи, например, страх быть съеденным или расчлененным, или сексуальные страхи, связанные с изнасилованием и инцестом. Однако для того, чтобы монстр представлял угрозу, достаточно, чтобы он был физически опасен. Если же он порождает дополнительные страхи, то это уже глазурь на торте. Поэтому создатели арт-хоррора должны быть уверены, что существа в их вымыслах угрожают, а это можно сделать, убедившись, что они, по крайней мере, физически опасны. Конечно, если монстр психологически опасен, но не физически - то есть, если он охотится за вашим разумом, а не за телом, - он все равно будет считаться ужасным существом, если внушает отвращение.