Один из наиболее известных вымышленных серийных убийц Ганнибал Лектер не дает вовлечь себя в такую систему, в которой ошибка находится вне его самого. Он утверждает собственное зло, поскольку оно составляет ядро его самоценности: «Со мной ничего не произошло... Я сам произошел. Вы не можете зачеркнуть мое «я», считая меня всего лишь жертвой различных влияний»37. Мы склонны переопределять зло таким образом, что общественное зло превращается в «социальную проблему», а личностное зло становится «нарушением структуры личности»38. Мы ищем причины зла, и эти причины обычно отыскиваются в сферах вненравственных. Причины могут быть естественными или социальными и заключаться во всем, начиная с врожденных качеств и болезни до социальной нужды и психологической травмы, пережитой в детстве. Если последовательно сводить все человеческое зло к подобным внешним причинам -причинам, возникающим вне отдельного лица, субъекта, наделенного нравственностью, - чтобы таким образом найти «научное» объяснение, то нравственное зло сведется к естественному и любые нормы морали утратят смысл. Однако такая редукция противоречит нашему личному опыту, тому, что мы знаем о себе и о других, - в жизни мы не обходимся без таких понятий, как вина и ответственность. Симона Вейль пишет:
Мы знаем обо всем том зле, что есть в нас, страшимся его и хотим от него избавиться. Вокруг себя мы видим зло в двух разных четко разделенных формах: в форме страдания и в форме греха. Однако в себе мы не чувствуем этого различия, воспринимая его чисто умозрительно и постигаем его лишь в прогрессе размышления. Мы огиущаем в себе не страдание и не греховность, но и то и другое одновременно, их общий источник, смесь, грех и в то же время боль. Это и есть зло, самое скверное, что есть в нас39.
Вопрос в том - насколько точным остается этот диагноз. Разумеется, мы ощущаем зло как страдание, но ощущаем ли мы все еще зло как грех? Дэвид Б. Моррис считает, что характер восприятия зла изменился в постмодернизме: зло более не трактуется как причина страдания, а скорее считается страданием как таковым40. Многие теоретики склонны отделять зло от личной ответственности, так что зло понимается исключительно как последствие внешних причин и влияний, к примеру таких, как «общество». Одо Марквард пишет о том, как в современном обществе получается «Entbosung des Bosen», то есть тривиализация понятия зла. Обычно мы различаем зло, которое причиняется, и зло, которое претерпевается, активное и пассивное зло, но сегодня, согласно Моррис, присутствует лишь пассивный аспект, страдание. Не только сам Нечестивый, но и нечестивые в целом больше не существуют, и единственное, что осталось, - это претерпеваемое зло. Это зло, разумеется, имеет причины, однако эти причины не воспринимаются как зло.
Представление о зле тонет в научных спорах. Преступления людей считаются не грехом, а следствием неких причин. В исследованиях жизни Гитлера приводится масса причин, таких, как отношения с отцом в годы детства, позднее - любовь к племяннице Гели Раубаль или комплекс неполноценности из-за физических недостатков (в первую очередь сомнительное утверждение, что у Гитлера было одно яичко). Подбор причин зависит от конкретного исследователя - речь может идти обо всем, начиная с генов и личной химии и заканчивая социальными условиями и политическими идеологиями. Тем не менее Гитлер не был просто результатом сложившихся обстоятельств - он также был свободно действующей личностью. Всегда остается что-то, не поддающееся дальнейшему разложению, то, что не раскрывается полностью в причинно-следственных связях, то, что мы можем назвать свободной волей, способностью к самоопределению. Без самоопределения не может быть нравственного зла. Однако я не считаю всякий научный довод неприемлемым, просто эти доводы имеют ограниченную сферу действия. Наша попытка отринуть зло путем его рационализирования не удалась в полной мере. Свобода человека означает то, что он в любой ситуации может поступить по-другому, и, когда мы совершаем зло, нас можно осуждать за то, что мы не поступили по-другому.
У нас есть общее, пусть смутное, понимание понятия «зла», и мы можем использовать его, говоря о событиях, поступках, людях. Об этих событиях, поступках, людях можно говорить другими словами -вопрос в том, является ли зло важным для понимания происходящего вокруг нас. На мой взгляд, это понятие имеет большое значение. Оно помогает нам в попытке сориентироваться в непостижимом месте, которое мы называем «мир». Зло не является четко определенным, однозначным понятием, которое для всех имеет одинаковый смысл. Прежде всего, я пишу не о понятии «зла», а о различных понятиях и далее представлю типологию различных форм зла. Я считаю добро и зло качествами чего-либо и не рассматриваю их как вещь в себе. Эти качества можно приписывать людям, предметам и событиям. По-моему, «добро» и «зло» не просто соотносятся с оценкой человеком каких-то явлений, но и с самими этими явлениями, с объектом оценивания. Другими словами, я не согласен с Гамлетом в том, что: «нет ничего ни хорошего, ни дурного, таковым все делает размышление»41. Следовательно, суждение «X - зло» верно, если и только если X имеет свойство быть злым. Что значит «X - зло»? Все люди стремятся прожить счастливую жизнь, но получается это не всегда - и зло, в широком смысле, может пониматься как всякая помеха воплощению счастливой жизни. Если один голодает, а другой - нет, то это несправедливо. Голод первого - зло, но не потому, что это несправедливо, а по причине страдания, которое он вызывает42. При таком истолковании, к примеру, природные катастрофы и болезни можно также обозначить понятием «зло», и многие воспринимали, например, землетрясение в Лиссабоне, произошедшее в 1755 году, как проявление зла, царящего в мире 43. В узком смысле понятие выражает действия человека, умышленно направленные во вред другим. Раньше понятие употреблялось в более широком смысле, в то время как сейчас мы по большому счету ограничиваем его значение.
Зло не сводится к одной проблеме, оно состоит из множества явлений, каждое из которых делает жизнь менее счастливой. Мы стремимся найти безусловное зло, чтобы иметь возможность соотнести с ним всякое зло. Однако, как утверждает Новалис «мы всюду ищем безусловное, но всегда находим только вещи» (Новалис, Фрагменты44). Мы ищем ЗЛО, но всегда находим только зло. ЗЛА не существует. Теперь я обращусь к злу, как к чему-то независимому, понимается ли оно как нечто существующее или же как отсутствие. «Добро» и «зло» - понятия релятивные - что-либо хорошо или плохо по отношению к чему-либо другому, а не само по себе. Зло - не субстанция, не предмет, а качество предмета, события или поступка. Зло не есть нечто определенное и четко очерченное, оно не имеет ядра. Зло - общее понятие, которое мы используем для описания поступков и страданий. Это понятие связано с таким многообразием явлений - к примеру, болезни, природные катастрофы, смерть, война, геноцид, терроризм, торговля наркотиками, рабство, жестокость, применение насилия по отношению к детям, и т.д., - что, поскольку оно так универсально, можно усомниться в его специфичности. Все это зло тем не менее воспринимается нами как зло, и поэтому понятие зла применимо, несмотря на то что трудно указать необходимые и достаточные условия для его применения. Чтобы примириться с существованием всего этого зла, чтобы существующий мир представлялся справедливым и чтобы была надежда на изменение к лучшему, мы ищем во зле смысл. Мы ищем его в религии, в вере в прогресс и в политических идеологиях. Мы всеми способами пытаемся оправдать зло, чтобы смириться со страданиями, переполняющими мир. Суть моей позиции заключается в том, что зло невозможно и нельзя оправдать и что всякое примирение со страданиями, переполняющими мир, ошибочно. Если мы оглянемся на наше недавнее прошлое, на столетие, которое мы только-только оставили позади, то не найдем смысла в бесчисленных трагедиях, невозможно оправдать их ни божественным провидением, ни направляющей силой истории.
36
Достоевский Ф.М. Дневник писателя. III. Наука, 1980. Поли. собр. соч. в 30 т. Т. 21, с. 16.
40
Morris: «The Plot of Suffering: AIDS and Evil». Morris особо выделяет Левинаса в качестве примера, и существуют работы Левинаса, которые подтверждают такое толкование (Левинас: «Uselles Suffering»), однако Левинас также трактует зло как непринятие ответственности перед Другим (Левинас:
42
Зло мира не просто является суммой несправедливых поступков, которые одни индивиды совершают по отношению к другим, не просто выражается в буйстве природы, но также существует и в социальных институтах. Исходя из этого, мы можем говорить о структурном зле. Серьезным структурным злом является то, что 1,2 миллиарда человек на планете живут в крайней нищете. Наш величайший грех попустительства состоит в том, что мы так мало делаем, чтобы это исправить. Внутри отдельного общества мы можем установить стандарт справедливости Джона Ролза, заключающийся в том, что экономические и социальные различил должны уравновешиваться в пользу тех, кто находится в наихудшем положении. (Rawls:
43
Основные работы мыслителей того времени (Вольтер, Руссо, Кант и др.), посвященные землетрясению в Лиссабоне, собраны в Breidert (red):