Выбрать главу

Целую вас.

Гектор.

P.S. - Зуб я забираю".

- Зуб? Что это за зуб? - не понял я.

- Да вы же прекрасно знаете, - раздраженно бросила Вероника, - тот амулет на шнурке, что он носил на шее. Сколько я билась, чтобы заставить Гектора снять эту штуку, когда я его фотографировала.

- Ах, да, талисман - бенгальцы верят, что он может защитить от кровожадных тигриц?

- Тигриц? Почему вы сказали "тигриц", а не "тигров"? - спросила она уже со злостью.

Я, наверно, и сам не мог бы объяснить, почему употребил женский род. Снова повисло молчание - тяжелое, враждебное. Но уж коль скоро я ввязался в отношения между нею и Гектором, надо было высказать все, что лежало на сердце.

- В последний раз, когда мы с вами виделись, - начал я, - вы много говорили об анатомах эпохи Возрождения, и в частности о фламандце Андреасе Везалии. Мне стало любопытно, и я не поленился сходить в библиотеку, чтобы побольше узнать об этом человеке, подлинном создателе анатомии. Мне открылась бурная жизнь, полная тайн и опасностей, превратностей, взлетов и падений, подчиненная от начала до конца одной-единственной страсти - жажде познания.

Везалии родился в Брюсселе и с молодых лет стал завсегдатаем кладбищ и мест казни, богаделен и камер пыток - короче, он частый гость всюду, где умирают. Часть жизни он проводит под сенью виселицы в Монфоконе. Некрофил, вампир, стервятник? Это было бы и впрямь ужасно, если бы не очистительный свет разума. Карл V, тоже фламандец, сделал его своим личным врачом и увез в Мадрид. Там-то и разразился скандал. Поползли слухи: Везалий-де не довольствуется одним только вскрытием трупов. Дело в том, что тело, из которого ушла жизнь, может, конечно, многое сказать о своей анатомии. Но о физиологии оно хранит молчание - это и понятно. Тут требуется тело живое. И вот неутомимому исследователю Везалию доставляют заключенных. Их одурманивают опиумом, затем он их вскрывает. Короче говоря, после анатомии Везалий изобрел вивисекцию. Это было уж чересчур, даже для тех, весьма суровых времен. Везалий предстал перед судом. Его приговорили к смертной казни. Только вмешательство Филиппа II спасло ему жизнь. Приговор смягчили, и Везалию было предписано совершить паломничество в Святую землю. Но судьба, похоже, окончательно отвернулась от него. Корабль, на котором он возвращался из Иерусалима, потерпел крушение, и Везалия выбросило на пустынный остров Зант. Там он и умер от истощения.

Вероника, выйдя из угрюмой задумчивости, слушала с возрастающим интересом.

- Какая прекрасная жизнь, - сказала она, - и какой достойный конец!

- Да, но, как видите, мертвыми телами Везалий занимался лишь за неимением лучшего. Он все же предпочитал живых.

- Пожалуй, - согласилась Вероника, - но при одном условии: если он мог их вскрывать.

* * *

Мне редко выпадает случай встретиться с моими друзьями-фотографами зимой в Париже. Однако в этот раз я лишь чуть-чуть разминулся с Вероникой на открытии выставки в "Фотогалерее" на улице Кристин.

- Она ушла минут пять назад, - сказал мне Шерио, который был с ней знаком. - Очень жалела, что не увиделась с тобой, но задержаться никак не могла. Между прочим, она тут рассказывала мне интереснейшие, слышишь интереснейшие вещи!

Мне о несостоявшейся встрече жалеть не пришлось. Шерио - живая газета-сплетница мира фотографии, и мне надо было только навострить уши, чтобы узнать все, что поведала ему Вероника, и даже гораздо больше.

- Во-первых, - начал он, - она разыскала и снова прибрала к рукам своего бедолагу-натурщика - ну, помнишь, того паренька, Гектора, которого она подцепила в Арле?

Я помнил.

- Далее, Вероника занялась с ним опытами прямой фотосъемки. Так она называет съемку без фотоаппарата, без пленки и без увеличителя. В общем, это мечта всех истинных фотохудожников - они стыдятся, как позорного изъяна, зависимости их ремесла от техники. Принцип этой прямой фотосъемки сформулировать легко, куда сложнее осуществить ее на деле. Вероника использует большие листы фотобумаги, первым делом просто-напросто выставляя их на дневной свет. В отсутствие проявителя светочувствительная поверхность лишь слегка желтеет. Затем она погружает беднягу Гектора в ванну с проявителем (метол, сульфит натрия, гидрохинон и бура). Потом укладывает его, мокрого, на лист фотобумаги в той или иной позе. После чего остается только погрузить бумагу в кислый фиксационный раствор... а натурщика отправить под душ. Получаются странные, как будто расплющенные силуэты, проекция тела Гектора на плоскости; это чем-то похоже - я дословно цитирую Веронику - на тени, что остались на стенах Хиросимы от японцев, настигнутых и испепеленных атомным взрывом.