Рассмотрим, однако, проблему несколько более подробно и внимательно. Когда речь идёт о диалектическом мышлении, то мы видим, как движется это мышление от первого конкретного через анализ отдельных сторон и выделение общего, а затем восходит через синтез ко второму конкретному. В развитии человеческого познания происходит в исторически-гигантским масштабе тот же процесс; мир в отдельных дисциплинах и в их подразделениях — больших, малых, совсем крохотных — познаётся с разных сторон, в своих различенных и до известной степени противопоставленных друг другу формах; эти формы имеют свои специфические качества, свойства, закономерности. Но кто или что возьмёт их в соотношении с другим? Кто будет анализировать их переходы из одного в другое? А эти «пограничные» вопросы прямо стучатся в двери (физика и химия, химия и биология, физическая химия и химическая физика, «химия живого вещества» и т. д.) Правда, есть дисциплины довольно общего характера (например, теоретическая физика вообще) и соответствующие учёные, но они почти никогда не знают биологии, не говоря уже об общественных науках, как социология, или таких, как языкознание, или таких, как история. Между тем, вопросы об общих закономерностях бытия, о типах связей, о единстве мира, о переходах одних форм в другие, о соотношении объекта и субъекта и т. д. становятся теперь особенно жгучими и прямо выпирают из любой специализированной отрасли. Теперь уже учёному никак нельзя удержаться на позиции, будто все это — «метафизика»: они стоят в упор. Раньше в значительной мере специалисты от «чистой философии» (большей частью действительно метафизики), оторванные и от материального труда, и от эмпирической науки, снисходили до лобызания с наукой, создавая иногда чудовищные вещи типа т. н. «натурфилософии» (что, разумеется, не исключает отдельных гениальных догадок, даже у Шеллинга). Теперь сама наука уже не может обойтись без решения ряда общих вопросов и проблем — таковы «высшие» проблемы современной физики, химии, биологии, математики и т. д. и т. п. Как можно решать контроверзу[399] между виталистами и дарвинистами[400], механо-ламаркистами[401] и психо-ламаркистами[402] в биологии; проблемы закономерностей макро- и микроструктуры, дискретного и непрерывного и т. д. в физике; проблему истории и теории, идеографии[403] и номографии[404] в общественных науках, проблему «физического» и «психического» — в физиологии и психологии и целый ряд других проблем, важнейших с точки зрения развития самой науки, без разработки более широких и общих вопросов, то есть вопросов философии? Здесь речь идёт вовсе не о том, что наряду с рядоположностью сосуществующих специальных наук, различающихся по своему объекту, должна в этот ряд уложиться ещё одна наука, взятая тоже изолированно, то есть в себе. Так в значительной мере обстояло дело с философией раньше, хотя и не в абсолютном смысле слова, ибо обособление различных функций никогда не было — и не могло быть — абсолютным: здесь никогда не нужно забывать об относительности соответствующих утверждений. Но теперь, когда вся историческая эпоха идёт к величайшим синтезам (идёт через борьбу, распада прежних обществ, катастрофы, идеологические кризисы, но всё же идёт) с особой настойчивостью необходимо выдвигать идею синтеза всего теоретического знания и ещё более грандиозного синтеза теории и практики.
Что это означает для философии?
У Гегеля в одном месте есть замечательная формулировка: «эмпирическое, взятое в его синтезе, есть спекулятивное понятие» (курсив Гегеля. История философии, Ⅱ). Не забудем, что «спекулятивное» здесь означает «диалектическое», не будем бояться слова, зная его значение в данном случае. Вот именно! Речь идёт о том, чтобы, синтезируя познание, эмпирическое познание отдельных сторон и форм бытия, синтезировать их в одно стройное целое, двинуться ко всеобщему, к Универсуму, с его универсальными связями, отношениями, законами. Но это и значит двинуться к философии, её современной и высшей форме, к философии диалектического материализма. Она не отдельная наука «в себе». Она вскрывает и формулирует самые общие, универсальные и глубокие законы и связи, и при том в них соотношении с особенным и единичным. Она «в снятом виде» включает все науки, как свои «моменты», а не стоит над ними, как прикрывающий их внешний колпак, внешняя форма. Более того, если материалистическая диалектика становится методом всех наук, т. е. если создаётся их методологическое единство, то внутри каждой науки, в любом её подразделении появляются аналогичные соотношения, идущие, так сказать, книзу. Между науками установится тоже своя связь и свои переходы, соответствующие тем связям и переходам, которые есть в реальном бытии. Диалектика проникнет тогда, фигурально выражаясь, в весь организм науки, что, несомненно, крайне поднимет её жизненный тонус. А объединение её с практикой раз навсегда излечит от идеалистического фантазирования, вырастающего на почве отрыва мыслительных функций и замыкания их «в себе», при вышелушивании из процесса мышления его конкретного жизненного содержания.
399
Контроверза — фp. Controversa < лат. controversia — спор, разногласие, спор; спорный вопрос.
400
Дарвинизм — теория эволюции органического мира, обоснованная Ч. Дарвиным и развитая его учениками и последователями.
401
Механоламаркисты — принимают в противоположность автогенетикам лишь развитие под влиянием внешних физико-химических факторов. Большинство из них не отрицают творческой роли естественного отбора.
402
Психоламаркисты — полная противоположность механоламаркистам, которые, стоя на почве панпсихизма и витализма, объясняют органический прогресс и целесообразность сознательной деятельности протоплазмы как животных, так и растений.
403
Имеется в виду — Идеография — письмо при помощи идеограмм; способ обозначить письменным знаком целое понятие; таковы в современных системах письма, цифры, химические и математические символы и т. п.
404
Номография — (гр. nomos закон +…графия), раздел математики, изучающий теорию и способы построения особых чертежей, называемых номограммами, с помощью которых можно, не производя вычислений, получать решения вычислительных задач.