В-третьих: и в природе, и в обществе есть и единичное, и особенное, и общее; и в природе, и в обществе есть и неповторяемое, и повторяемое; если мы, например, имеем историческую смену периодов на земле, то это смена эпох, из которых каждая имеет свою индивидуальность; но процесс остывания земли «повторяет» процесс остывания луны; процесс остывания Марса «повторяет» процесс остывания земли и т. д.— тут проявляется «общее». Но то же самое и в истории: такие типы общественных структур, как феодализм или капитализм, встречаются в разных странах, и «фазы развития», при всех своих индивидуальных особенностях, имеют «общее». «Индивидуальных особенностях»? Да! Но они есть и в природе: луна не тождественна земле, земля не тождественна Марсу и т. д.
Значит, и с этой точки зрения теория Риккерта благополучно проваливается. Но идём дальше. В риккертианской концепции ясно звучит нота, будто «законы природы — вечны», а история, по самой «природе» — нечто бренное и преходящее. В связи с этим, науки о природе и являются воплощением теории, номографического знания. Другое дело — вечное творчество истории, здесь всё соотносится с «ценностями», «культурными ценностями» — так вползает телеология.
Разберём вопрос о законах и с этой стороны. Закон есть необходимое соотношение; если есть А, В, С, α, β, то есть (или наступает) X. Здесь мы не будем останавливаться на разных видах необходимости (функциональная зависимость, казуальность и т. д.), ибо в данном случае это безразлично, важна необходимая связь. Итак, если есть первая половина формулы, то необходимо есть и вторая. И это всюду и везде. Но тут и обнаруживается, что этакая «вечность» годится и для всякого общественного закона, например, закона централизации капитала. Сформулируем его так: если есть конкуренция капиталистов, т. е. момента А, В, С, α, β, то крупные будут побивать мелких и наступит X (факт централизации). Где бы ни обнаружились и когда бы ни обнаружились группы условий (и причин), соответствующие первой половине формулы, всюду наступит X. То есть, другими словами, исторический, общественно-исторический, общественно-исторический закон в этом смысле «вечен» и «независим» от времени и места. Однако, это есть абстрактная постановка вопроса. В действительности условия и причины (первая часть формулы) связаны с местом и временем, они историчны, хотя временные масштабы могут быть гигантски огромными, так что самая историчность может ускользать от нашего внимания. Закон расширения тел при нагревании, как мы видели, превращается в свою противоположность в астрофизике, в условиях громадных температур и давлений. Это значит, что «вечный» закон физики на самом деле историчен и связан с местом и временем, ибо связан с наличностью совершенно специфических условий. Исторически закон сжимания тел (исторический закон) сменяется законом расширения тел при повышении температуры (т. е. другим историческим законом). Но так как в привычных условиях, для человеческих обычных масштабов, такая «история» практически, можно казать, не существует (т. е. не входит в сознание, не отражается, хотя объективный процесс налицо), то и создаётся иллюзия вечности законов природы, в смысле их неисторичности, и историчности одних только бренных законов истории, человеческой истории.