Диалектический материализм в этой книге выступает с ударением на материализме. Но было бы неверно думать, что диалектический момент здесь слабо представлен, хотя Ленин в «Философских тетрадях» и не выделяет себя из числа марксистов, критиковавших эмпириокритиков «больше по-бюнхеровски» В самом деле, разве не блестяще-диалектически разрешена в этой книге проблема относительной и абсолютной истины? Разве не показана диалектически относительность самого релятивизма? Разве не дан диалектический переход одной противоположности в другую? Познание, как бесконечный процесс, превосходно отображено здесь в его диалектическом движении. Вообще же, в пределах вопроса о реальности внешнего мира и его познаваемости, Лениным особо развиты, поставлены и аргументированы, такие проблемы:
1) Реальность внешнего мира. Здесь новое — прежде всего, связь с теоретической физикой, постановка и решение соответствующих проблем.
2) Материал. Материя в философском и материя в научном смысле слова в их взаимоотношении и единстве.
3) Теория отражения. Здесь Ленин сделал огромный скачок вперёд. Можно сказать, что он, на основе всех завоеваний науки предложил теорию отражения, как она была сформулирована Энгельсом; важным пунктом является разбор и опровержение кантиански окрашенной «Теории иероглифов» Г. В. Плеханова.
4) Учение об истине. Блестящий анализ вопроса об относительной и абсолютной истине. Новый вопрос и его новое решение: о соотношении критериев истины; как критерия соответствия с действительностью, как критерия практического, как критерия «экономического».
5) Вопрос о реальности внешнего мира, о самом бытии объективного, в марксистской литературе с такой силой вообще ставился в первый раз. Это понятно. Ибо основоположникам марксизма, самому Марксу и Энгельсу приходилось бороться с объективным идеализмом, с идеализмом Гегеля, который был противником даже субъективизма Канта («дурной идеализм»), хотя Кант и признавал бытие внешнего мира, как «вещей в себе». Марксу и Энгельсу приходилось ниспровергать «идеальную» структуру объективного бытия, переводить его в материальное, а не доказывать нелепость отрицания самого бытия. Наоборот, Ленину нужно было выдержать победоносное сражение с субъективным идеализмом, тяготеющим к солипсизму; если кантовский идеализм — «дурной», то этот идеализм — «дурнейший». Поэтому разработка проблемы реальности внешнего мира и материальности его субстанции, разработка на основе и в связи со сложными проблемами теоретического естествознания, была крупным шагом вперёд и для теоретической физики, и для философии вообще, и для философии марксизма, т. е. для диалектического материализма — в особенности. Ленину пришлось переворошить всех покойников, начиная от Беркли и Юма, и, учиняя разгром субъективного идеализма и солипсизма, выдвинуть на сцену практику, как непосредственный прорыв в сферу объективного бытия, объективного мира. Об убедительности аргументов, об эрудиции, о революционной страстности и величайшем познавательном оптимизме работы Владимира Ильича нечего и говорить: в этом отношении книга — благодарнейший «человеческий документ», выражение того класса, которым так блестяще руководил покойный учитель.