Глава Ⅵ. Об абстрактном и конкретном
Нельзя ли поднять бунт против вышеизложенного? Как! Мы живём в чувственном мире, мы его непосредственно осязаем, видим, натыкаемся лбами на его твёрдость, чувствуем сопротивление. А вы всё же уводите в какие-то абстракции и законы! Да, ведь, это материализованная гегельянщина с её «всеобщими», идолами, которые пожрали конкретное и живое! Не писал ли Маркс о Бэконе, что у него материя улыбается человеку своим поэтически-чувственным блеском? Не писал ли Маркс, что потом материализм стал «человеконенавистническим» в своей серости, геометричности, абстрактности? Не уводите ли вы в это холодное царство трансформированного Гегеля вместо того, чтобы жить, работать и мыслить в той сфере, которая улыбается своей чувственностью? Не хотим мы этих абстракций, ощипанных мёртвых павлинов, из которых вы выщипали все их роскошные перья! Да и к тому же, кроме Маркса вот вам ещё две ссылочки:
№ 1. Ссылка на Гёте (Гёте о «Systeme de la Nature» Гольбаха):
«Судя по заглавию, громко возвещавшему, что в книге излагается система мироздания, мы, естественно, надеялись, что автор поведёт речь о природе, об этой богине, которой мы служили… Но как же велико было наше разочарование, когда мы стали читать его пустое атеистическое разглагольствование, в котором потонули без следа земля и небо со всеми красотами и созвездиями. Здесь говорилось о вечной материи, которая находилась в вечном движении, причём одно это движение… должно было создавать бесконечные феномены бытия. Это нас, впрочем, даже удовлетворило бы, если бы автор из этой своей движущейся материи действительно сумел развернуть перед нашими взорами всю вселенную. Однако, он знал о природе не больше нашего, ибо, установив несколько общих понятий, он сейчас же покидает их для того, чтоб превратить также и то, что является высшей природой, в ту же материальную, весомую, хотя и движущуюся, но бесформенную природу» («Dichtung und Wahrheit»[115]).
Ну, Гёте, как известно, пантеист[116], гилозоист[117] и так далее. А вот вам не кто иной, как сам ваш Гегель с его учёным колпаком! Вот вам.
№ 2. Ссылка на Гегеля:
«Чем больше возрастает доля мышления о представлении, тем более исчезает природность, единичность и непосредственность вещей; благодаря вторжению мысли скудеет богатство бесконечно многообразной природы, её вёсны никнут и её переливающиеся краски тускнеют. Живая деятельность природы смолкает в тиши мысли. Её обдающая нас теплом полнота, организующаяся в тысячах привлекательных и чудесных образований, превращается в сухие формы и бесформенные всеобщности, похожие на мрачный северный туман» («Философия Природы»)[118].
Эти вопросы мы ставим в порядке сократовской иронии, возбуждающего сомнения, бродильного фермента, заставляющего работать мысль, разъединяющего леность мысли и её привычную инерцию… Но, в самом деле, как же поладить с этими вопросами по существу? В чём же дело?
Во-первых, следует заметить, что человек вообще и общественно-исторический человек имеет многоразличные отношения к природе, не только интеллектуальные, но и теоретические. Он относится к ней и практически (в том числе и биологически), он относится к ней и художественно-эстетически[119]. Реально эти многоразличные отношения обычно и не рядоположны и не последовательны, а в той или иной пропорции слиты, взаимно проникают друг в друга и нераздельны, хотя и по-разному, в зависимости от исторических доминант, от общественно-культурного «климата», что определяется, в свою очередь, материальными условиями общественного развития. Следовательно, вопросы эмоционального отношения мы вообще здесь не рассматриваем, ставим их лишь для «затравки», позднее к ним возвратимся.
Во-вторых, поскольку мы ставим вопрос об интеллектуальном, познавательном отношении к природе, и поскольку в этой связи ставится вопрос о «богатстве», «многообразии» или, наоборот, о «скудости» или «бедности», мы на него уже ответили в общей форме в предыдущем изложении. Но здесь, чтобы удовлетворить бунтующего демона иронии, мы рассмотрим его с точки зрения сложных соотношений между абстрактным и конкретным, т. е. с точки зрения перехода от единичного ко всеобщему и от всеобщего к единичному.
Диалектическое учение Гегеля, материалистически истолкованное, представляет в этом отношении крупное приобретение, что бы ни говорили и как бы ни возмущались примитивные поклонники чистого сенсуализма[120].
116
Пантеизм — (от гр.), философское учение, отождествляющее бога и мир. Термин «пантеист» был введён англ. философом Дж. Толандом (1705), а термин П.— его противником нидерл. теологом Й. Фаем.
117
Гилозоизм — термин введён Кедвортом в 1678 для обозначения натурфилософских концепций (преим. ранних гр. философов), отрицавших границу между «живым» и «неживым» и полагающих «жизнь» имманентным свойством праматерии.
119
Эстетика — (гр. aisthetikos относящийся к чувственному восприятию), философская дисциплина, изучающая выразительные формы, соответствующие представлениям о прекрасном, безобразном, возвышенном и т. д.
120
Сенсуализм — (от лат. sensus восприятие, чувство), направление в теории познания, согласно которому чувственность (ощущения, восприятия) являются основой и главной формой познания.