«Налицо существует… решение, которое можно считать также произволом, решение, что мы желаем рассматривать мышление, как таковое. Таким образом начало должно быть абсолютным или… абстрактным началом; оно должно ничего не предполагать, должно быть ничем неопосредствованным и не иметь основания; скорее оно само должно быть основанием всей науки. Поэтому оно должно быть абсолютно непосредственным или скорее лишь самою непосредственностью вообще. Оно не может иметь никакого определения в отношении к другому, и в такой же мере не может заключать отношения определения и в себе, не может иметь никакого содержания, так как это содержание было бы различением и отношением различного друг к другу, следовательно, посредством. Итак начало есть „чистое бытие“»[231].
Из этой тирады вытекает: 1) что в наличности имеется «решение», при том произвольное решение; 2) содержанием науки является мышление; 3) рассмотрение этого мышления начинается с чистого бытия; 4) между мышлением, как таковым и бытием ставится знак равенства (точнее тождества); 5) мышлению принадлежит приоритет.
Все это вполне увязывается с «системой». Но где хоть тень обоснования исходной позиции, т. е. идеалистической позиции? Её нет и в помине: наоборот, Гегель настаивает, что начало должно быть непосредственным. Можно, конечно, как делает это Куно Фишер в своей «Истории Новой Философии»[232] (т. Ⅷ: Гегель, его жизнь, сочинения и учение), считать, что это непосредственное само возникло, и что оно опосредствовано всей «Феноменологией Духа». Но на это можно справедливо возразить, а почему же начинать надо было с феноменологии Духа? Ясно, что философия не может возникнуть до всякого знания вообще. Она, следовательно, обречена на то, чтобы опираться на «положительную науку». Но где же в этой науке основание для того, чтобы a limine отвергнуть материалистическую точку зрения?
Вот почему Марксу пришлось, взяв революционную сторону Гегелева метода, отвергнув и разгромив его идеалистическую систему, создавать свою материалистическую, диалектику, в которой Гегелева диалектика имеется лишь в «снятом виде». Марксова диалектика есть снятие гегелевской диалектики (её сохранение, отрицание, возведение на высшую ступень, Aufhebung[233], содержащее conservare, negare, elevare, ибо Марксова философия есть диалектический материализм: материализм — против идеализма всех видов, диалектический против «глупого» (Ленин), «вульгарного», механистического материализма, который должен быть точно так же преодолён как и «умный» гегелевский идеализм.
Глава ⅩⅥ. О грехах механического материализма
История материализма должна быть ещё написана. Большая заслуга Плеханова заключается, между прочим, в том, что он опрокинул многие искажения, которым подвергся материализм со стороны своих идеалистических противников (например, Ф. А. Ланге, кантианца), — таковы его «Beiträge zur Geschichte des Materialismus»[234]. Как злобствовал идеализм, даже в лице его самых высоких, авторитетных и гениальных представителей, видно на примере Гегеля. Он отделывается от Левкиппа, Демокрита; он вытравляет все материалистические элементы у гиганта древнегреческой мысли, Аристотеля. Он ругательски ругает Эпикура, мыслителя, который за 2 тысячи с лишком лет до нашего времени защищал атомистическую теорию, предугадал движение атомов по кривым, построил гипотезу об излучении мельчайших частиц, создал за три века до так называемой нашей эры локковское учение о первичных и вторичных качествах, изгнав из философии всякую телеологию и по словам самого Гегеля, «открыл эмпирическое естествознание, эмпирическую психологию». Тот же Гегель пренебрежительно похлопывает по плечу всех их материалистов ⅩⅧ века, похваливая их больше за французское остроумие и защищая их революционное просветительство от слишком вульгарных нападок (порядки-де мол были во Франции невыносимо-свинские!). Характерно то, что во всех этих нападках Гегель берет под обстрел не столько антидиалектичность старого материала, сколько именно его материализм: «плоско», «банально», «тривиально», «пусто», «скудно», «не-мысли», «отсутствие мыслей», «скука» и т. д.,— вот характерные отзывы Гегеля о материалистах: все они не доросли до «спекулятивной» мысли, до «высшей» мысли etc. Но зато какой почёт и сколько страниц отводится Якову Беме, совершенно дурацкому мистику и юродивому. Нечего и говорить, что для своего времени Демокрит, Эпикур, Лукреций Кар были крупнейшими философами; что настоящий, а не средневековый схоластизированный, Аристотель часто вплотную подходил к материализму; что в Англии Гоббс и Бэкон были крупнейшими мыслителями; что плеяда энциклопедистов в истории мысли останется навсегда, как сверкающее созвездие. Много ниже их стоит «вульгарный материализм» Бюхнера — Молешотта: не даром Энгельс обозначал их «болванами» по сравнению с идеалистом Гегелем, да и Ленин предпочитал (логически) умных идеалистов глупым материалистам (см. «Философские тетрадки»). Но, ради исторической справедливости, вспомним, какую роль сыграл даже этот вульгарный материализм в Германии, и у нас, в России: недаром в «Отцах и детях» фигурирует «Kraft und Stoff»[235], недаром такие люди, как Д. И. Писарев, были восторженными почитателями и пропагандистами бюхнеровского материализма, недаром под его влиянием находились такие огромные умы, как Сеченов, автор «Рефлексов головного мозга»[236], который проложил дорогу одному из корифеев русской науки, И. П. Павлову и положил начало т. н. «русской физиологической школе». Да и сам Ленин утверждает, что марксисты критиковали Маха — Авенариуса по-бюхнеровски…
232
Фишер К. История новой философии. Пер. с нем. Юбилейн. Изд. СПб. Д. Е. Жуковский. 1901—1909. Тт. 1—8. Т. 8. Гегель, его жизнь, сочинения, учение.
234
Beiträge zur Geschichte des Materialismus — (нем. «Вклад в историю материализма»).
235
Kraft und Stoff — нем. «Сила и материя». Название пользовавшейся большим успехом у демократической молодёжи 60‑х гг. в России книги нем. популяризатора естественно-научных знаний вульгарного материализма Л. Бюхнера (1824—1899). У Тургенева в «Отцах и детях» —
«Третьего дня, я смотрю, он Пушкина читает — продолжал между тем Базаров.— Растолкуй ему, пожалуйста, что это никуда не годится… Дай ему что-нибудь дельное почитать… Я думаю, Бюхнерово „Stoff und Kraft“ на первый случай».