ее научное понимание принципиально отлично от мистического.
При всем разнообразии существующих толкований того, что
есть интуиция, принято считать в качестве доминантной ее характеристики непосредственность знания 19, возникающего как
внезапное озарение. Впрочем, непосредственность эта условна, относительна. Ьщс Гегель, критикуя Фридриха Генриха Якоби, •обращал внимание на то, что непосредственное знание на самом деле «везде опосредованно» 20, что учение о сущности есть
«исследование существенного… единства непосредственности и
•опосредования»21. Гегель не до конца расшифровывает понятие
«опосредование». Для него «оно оставалось и могло быть, по сути, только опосредованием мысли мыслью, понятия понятием» 22. Диалектико-материалнстическое решение проблема соотношения непосредственного и опосредованного знания получила
в философии марксизма 23.
В суфизме интуиция как некое чистое воображение, лишенное какого-либо опосредования, оказывается в логическом противоречии с его же установкой на необходимость следования
тарика, предполагающему усвоение определенного комплекса
знаний, переданного наставником, нравственное совершенствование, достигаемое аскетической практикой, овладение специальным комплексом психофизических упражнений и т. п. Таким
образом, настаивая на непосредственности озарения, мистики в
то же время постоянно гов^рят о необходимости подготовки к
этому состоянию: «Знание… иногда идет от божественного света, [находящегося] в сердце [и] связанного с природным расположением (фитра), как это бывает в случае с пророками…—заявляет ал-Газали в „Книге о размышлении четвертого руб’а
Ихйа”,— и иногда, что бывает чаще, идет от учения и дисциплины’» (курсив наш.—-М. С.) 24.
«Готовность» к интуитивному прозрению с точки зрения науки осуществляется через практику, эксперимент, наконец логическое заключение. Известны свидетельства выдающихся ученых
о механизме эвристических открытий. В докладе «Математическое творчество» французский математик Жюль Анри Пуанкаре
(1854—1912), основываясь на собственном опыте, указывал на
«видимость внутреннего озарения», являющегося на самом деле
«результатом длительной неосознанной работы», на то, что
«внезапные вдохновения происходят лишь после нескольких
дней сознательных усилий» (курсив наш.— М. С.) 25.
Специфика мистической подготовки к интуитивному постижению в значительной степени определяется ориентацией, исходной установкой суфийского поиска истины. Как известно, само слово «интуиция» происходит от латинского шгиШо, что
32
буквально означает «пристальное всматривание». Естествоиспытатель сосредоточивает свое внимание на объектах и явлениях окружающего его внешнего мира. Художник (в широком
смысле этого слова),философ постигает «глубины духа», по словам Гегеля, направляя «свой умственный взор на внутренний и
внешний мир»26. Мистическая интуиция ориентирована исключительно на «вглядывание в себя», т. е. на самоанализ, самонаблюдение.
О те, кто взыскует бога!
Нет нужды искать его, бог — это вы!27
Суфийская гносеология напоминает своеобразный герменевтический круг: в ней та же логика движения от субъективности
к субстанциальности, от самопознания человека к познанию
бога и вновь возвращение от целого к частному.
В одной из притч Руми суфий, отправившийся с приятелем
гулять в сад, вместо того чтобы любоваться красотой природы, уединился и сидел с низко опущенной головой. На вопрос приятеля, почему он не смотрит вокруг, на «знаки божественного
милосердия», тот ответил, что эти «знаки» лучше зрить в своем
собственном сердце28. Тому же учит великий поэт Джами, вкладывая в уста Искандера (Александра Македонского) такие
наставления:
Пусть видят мир свой внутренний они
И дети их во все земные дни;
Пусть свой духовный строй узрят навек,
Как лик в зерцале видит человек,
Познания знак в душе разумных…29.
Установка на постижение Истины посредством познания самого себя может показаться противоречащей требованиям самозабвения, уничтожения личного «я», о которых мусульманские
мистики напоминают постоянно. Противоречивости здесь, однако, нет, ибо имеется ь-виду забвение того «я», которое является
феноменальным, во ьмя обнаружения истинного, сущностного.
Разрушил дом и выскользнул из стен,
Чтоб получить вселенную взамен.
В моей груди, внутри меня живет
Вся глубина и весь небесный свод30.
Средневековый пеэт-суфий говорит о необходимости освобождения от земной скорлупы, где скрыта сердцевина «я» —микрокосм. Человеческие страсти, мирские предрассудки, обусловленные господствовавшими в обществе нравами, установки, навязываемые официальной религиозной доктриной,— все это
«наносное», мешающее познанию своего, а следовательно, и божественного «я».
Выдающийся суфий IX в. Баязид Вистами писал: Я сбросил самого себя, как
змея сбрасывает кожу. Я заглянул в свою суть и…
о, я стал Им!31.
3 Зак. 1126 33
Широко используя принятую в мировой мистической литературе символику, суфии сравнивают человеческое «я» с домом^
который должен быть расчищен или даже разрушен, а затем
выстроен заново во имя обнаружения истинного «я».
Я—дом, но дом забытый испокон.
И чтобы его избавить от проклятья,
Он должен быть очищен, обновлен,
Обмазан глиной божьей благодати.
Это четверостишие из «Книги скорбных песнопений» 32 христианского мистика армянского поэта Григора Нарекаци (951 —1003) созвучно написанным два столетия спустя строкам иа
«Маснави» Джалала ад-Дина Руми:
Он сказал себе: «Если клад в моем доме,
Тогда почему я нищ и сир?
Рядом с кладом я чуть не умер от голода…»
Разрушив дом во имя золотого клада,
Сможешь выстроить дом лучше прежнего,
Прегради путь воде и вычисти русло реки,
А затем пусти в него воду, пригодную для питья 33.
Суфии подчеркивают, что данные положения согласуются с
духом священной книги мусульман. При этом они ссылаются на
аят Корана (33:72), который гласит: «Мы предложили залог34
небесам, и земле, и горам, но они отказались его понести и
устрашились его; понес его человек…», и толкуют аят как подтверждение предназначенности человека быть вместилищем
божественного. Невежество человека объясняется тем,, что он, по мысли суфиев, забыл о своем высоком предназначении и
ищет Истину (клад) повсюду, но только не в самом себе. Между тем путь к познанию бога лежит через отрицание внешнего
«я» и утверждение «я» истинного:
Тебе подобает освободиться от покрова,
о обладающий сердцевиной.
Избери смерть и разорви покрывало.
Но не такую смерть, чтобы сойти в могилу,
А смерть, ведущую к духовному обновлению,
дабы войти в Свет…35.
Смерть феноменального «я» открывает путь к сущностному
знанию, когда отсутствует расчлененность на объект — субъект
и постигается Истина единства бытия.
Истина есть ты сам, но не просто
твое телесное «я».
Твое реальное «я» выше, чем «ты» и «я».
То видимое «ты», что принимаешь за себя,
Ограничено в пространстве, а реальное
«ты» не ограничено.
Зачем, о жемчуг (истинное «я».— М, С),
сидишь ты в своей раковине?
Считай себя не просто сахарным тростником,
но настоящим сахаром.
Внешнее «ты» чуждо твоему реальному «ты»,
Склонись к своему реальному «я»,
оставь это двойное «я» зб.
34
«Поводырем» суфия в постижении истины является любовь, эмоции, будоражащие воображение, без которого «ныряльщику» не под силу достать из океанских глубин «перлы мудрости».