27 декабря 1666 г. неизвестный Адепт показал философский камень Гельвецию (Иоганну-Фредерику Швейцеру). Камень имел вид металлического порошка цвета серы. Порошок, как писал Кунрат, получили из продукта красного цвета. При трансмутации, проведённой Сетоном в июле 1602 г. в присутствии доктора Якоба Цвингера, использовался, по свидетельству Динхайма, «довольно тяжёлый порошок лимонного цвета». Год спустя, И августа 1603 г. во время второго подобного эксперимента — уже у ювелира Ганса де Кемпена в Кёльне — тот же Адепт работал с красным камнем.
Многие надёжные свидетели сообщают, что камень, полученный непосредственно в виде порошка, также может быть яркой окраски. Хотя это довольно редкий случай, о нём стоит упомянуть. Так, в 1658 г. один итальянский Адепт при трансмутации в доме женевского ювелира Бюро в присутствии протестантского пастора Гроса применил, по словам очевидцев, красный порошок. Шмидер описывает камень, полученный Бётихером от Ласкариса, как стекло огненно-красного цвета, между тем Доменико Мануэлю (Гаетано) Ласкарис передал порошок, похожий на киноварь. У Густенхофера порошок тоже был ярко-красный. Советник Диппель осмотрел под микроскопом образец камня, который Ласкарис подарил Дирбаху, и нашёл, что тот состоит из множества маленьких зёрен или кристаллов красной или оранжевой окраски. Коэффициент преобразования у этого камня равнялся примерно шестистам.
Жан-Батист Ван Гельмонт, рассказывая об опыте, который он провёл в 1618 г. в своей лаборатории в Вильворде близ Брюсселя, пишет: «Я видел и не раз держал в руках философский камень в виде порошка шафранового цвета, тяжёлого и блестящего, как растолчённое стекло». Четверть грана этого порошка (13,25 мг) позволяла получить 8 унций (244,72 г) золота, то есть коэффициент преобразования был очень велик: около 18 470.
Годвин Герман Браун из Оснабрюка сообщает, что в 1701 г. он провёл трансмутацию с помощью тинктуры (teintures), то есть жидкости, полученной при растворении жирных экстрактов металлов, имевшей вид «довольно текучего коричневого масла». Известный химик Хенкель[132] рассказывает со ссылкой на Валентини следующую историю: «Как-то раз к Зальведлю, известному аптекарю из Франкфурта-на-Майне, явился незнакомец с коричневой тинктурой, слабо пахнувшей маслом из оленьих рогов[133]. С помощью четырёх капель этой тинктуры он превратил кусочек свинца в золото весом 23 карата 7,5 грана. Незнакомец оставил несколько капель тинктуры приютившему его аптекарю, и тот впоследствии тоже получил золото, которое в память об этом человеке до сих пор хранит вместе с бутылочкой, где была тинктура и где ещё видны остатки от неё. Я держал эту бутылочку в руках и могу засвидетельствовать это перед кем угодно».
Не подвергая сомнению два последних факта, мы, тем не менее, отделим эти трансмутации от тех, что были проведены с помощью философского камня в виде проекционного порошка (poudre de projection). Это касается всех тинктур. Их зависимость от определённого металла, ограниченная сила, специфические характеристики позволяют рассматривать тинктуры как простые металлсодержащие продукты, полученные из обычных металлов с помощью не алхимических, а спагирических частных приёмов (petits particuliers). Более того, эти тинктуры, будучи металлическими, проникают лишь в те металлы, на основании которых были получены.
Поэтому оставим эти способы и эти тинктуры. Здесь важно запомнить, что философский камень предстаёт перед нами в виде кристаллического полупрозрачного вещества, красного, если это целый кусок, или жёлтого, если порошок, с высокой плотностью и легкоплавкого, хотя и нелетучего даже при высокой температуре, ломкого, с высокой проникающей способностью, не подверженного химическому восстановлению и огнестойкого. Добавим, что он растворяется в расплавленном стекле, но сразу улетучивается, если его поместить на расплавленный металл. Вот каковы вкратце его физико-химические свойства, значительно отличающиеся от свойств металлов и дающие весьма туманное представление о его природе. Но поразмыслив, мы сумеем выйти из этого затруднительного положения. Мастера утверждают, что преследуют своими работами тройную цель. Первым долгом они стремятся получить универсальное лекарство (Médecine universelle), или философский камень в собственном смысле слова. Полученное в виде соли, приумноженной или нет, оно может применяться лишь для исцеления от болезней, сохранения здоровья и ускорения роста растений. Спиртовой раствор универсального лекарства называется питьевым Золотом (Or potable) (хотя он не содержит ни грана золота) из-за его впечатляющего жёлтого цвета. Высокая целительная сила и широкий спектр терапевтического действия делают питьевое золото незаменимым средством при лечении тяжёлых болезней. Из металлов оно влияет лишь на золото и серебро, наделяя последние своими свойствами. Для трансмутации, следовательно, питьевое золото непригодно. Если превысить предельное число его мультипликаций, оно меняет форму и вместо того, чтобы при охлаждении вернуться в твёрдое кристаллическое состояние, остаётся жидким, как ртуть, и совершенно не сгущается. В темноте оно фосфоресцирует мягким красным цветом, менее ярким, чем у обычного ночника. Так универсальное лекарство превращается в негасимый свет (Lumière inexinguible), светильное вещество вечных ламп (lampes perpétuelles), которые, по словам некоторых авторов, находили в древних гробницах. Дальше совершенствовать свойства светящегося жидкого философского камня, на наш взгляд, не следует: увеличивать его огненную силу опасно. Если камень улетучится и все ваши труды пойдут насмарку — это ещё не самое худшее, что может случиться. И наконец, подвергнув твёрдое универсальное снадобье ферментации путём непосредственного плавления вместе с очень чистым золотом или серебром, вы получите проекционный порошок (Poudre de projection), третью форму камня. Это полупрозрачная красная или белая, в зависимости от металла, масса пригодна лишь для трансмутации. Проекционный порошок предназначен для целенаправленного воздействия на минеральное царство. На два других царства он никак не влияет.
Из сказанного вытекает, что философский камень или универсальное лекарство, несмотря на своё неоспоримое металлическое происхождение, состоит не только из металла. Если бы это было не так, камень подчинялся бы законам, определённым природой минерала, и для проведения трансмутации отпадала бы необходимость в ферментации. Также это противоречило бы основному алхимическому постулату, гласящему, что тело на тело не действует (les corps n'ont point d’action sur les corps). Попробуйте поэкспериментировать сами и вы лично убедитесь, что металлы не реагируют друг с другом. Если вы превратите металлы в соли, золу, стекло, коллоид, природа их сохранится, и регенерироваться они будут, не утеряв своих характерных свойств.
Способность изменять (dénaturer) металлы, придавать им другую природу обладают лишь духи металлов. Именно они — истинные активаторы всех метаморфоз, которые случаются с веществами. Но эти разреженные духи, очень лёгкие и летучие, нуждаются в носителе, в некоей оболочке, способной их удержать. Носитель должен быть чист, чтобы дух мог в нём обитать, и совершенно нелетуч, чтобы дух не испарился. Плавкость носителя обеспечит высокую проникающую (ingrès) способность. Необходимо также придать носителю большую стойкость к восстановителям. Отсюда неминуемо вытекает, что эта материя не может быть отнесена только к металлам. Поэтому Василий Валентин советует получать дух из корня (racine) металлов, а Бернар Тревизанский запрещает при изготовлении данного вещества (construction du corps) использовать металлы, минералы и соли. Причина тут простая и сразу бросается в глаза. Если камень состоит из металла и закреплённого на нём духа, последний воздействует на металл, будучи одной с ним природы, и всё вместе приобретает характерные металлические свойства. В этом случае можно получить золото или серебро, или какой-нибудь неизвестный металл, но ничего больше, что всегда и делали алхимики, не представляющие себе универсальности и природы искомого агента. Мы же вместе с Философами призываем не соединять вещество с духом металла, а конденсировать его внутри прочной и стойкой оболочки, способной пропитать всю себя духом и обеспечить ему эффективную защиту. Именно эту душу, дух, огонь, собранный, сконцентрированный, сгущённый в самой чистой, самой стойкой, самой совершенной из земных субстанций, мы называем нашим камнем. И мы заверяем, что любое предприятие, которое не руководствуется этим духом и не основывается на этой субстанции, обречено на провал.
132
J.-F. Henckel.