Зная тайное вещество, которое символизирует дракон, вы обязательно получите представление о его противнике, однако необходимо ещё установить, каким способом Мудрецы смягчают, умеряют чрезмерный пыл соперников. Без должного посредника, с чьим символическим толкованием мы ни разу не сталкивались, экспериментатор подвергнет себя серьёзной опасности. На его глазах произойдут непредсказуемые события, невольной причиной которых будет он сам. Он уже не сможет ни управлять процессом, ни уменьшить бушевание в сосуде. Огненные выбросы, иногда даже внезапный взрыв печи — вот печальные последствия безрассудства. Поэтому, сознавая свою ответственность, мы настоятельно просим тех, кто не владеет этой тайной, воздержаться от дальнейших действий. Тогда они избегнут участи злополучного авиньонского священника, о котором кратко повествует следующая заметка: «Аббат Шапати думал получить философский камень, но на его беду тигель разорвало и металл плеснул ему в лицо, на руки и одежду. Аббат выскочил на улицу и, как безумный, бросился в реку, но ничего не помогло: так он и сгорел заживо, как последний грешник, в году 1706»[139].
Когда из сосуда послышится шум, как от кипения воды — глухое ворчание земли, чьё нутро раздирает огонь, — готовьтесь к борьбе, сохраняя всё своё хладнокровие. Вы увидите дым, голубой, зелёный, фиолетовый огонь, услышите один за другим несколько взрывов.
Когда бурление закончится и восстановится спокойствие, вы окажетесь свидетелем великолепного зрелища. По поверхности огненного моря под действием медленных течений будут плавать островки твёрдого вещества, переливающиеся множеством цветов. Эти островки будут раздуваться, лопаться, походя при этом на крошечные вулканы. Затем они исчезнут, уступив место красивым прозрачным зелёным шарикам. Те будут метаться по поверхности, кружиться, сталкиваться, словно гоняясь друг за другом среди разноцветного пламени, среди отблесков раскалённой бани.
Описывая трудоёмкий и сложный процесс приготовления нашего камня, мы опустили вопрос о содействующих ему внешних влияниях (influences extérieures). По этому поводу мы могли бы сослаться на Николя Гроспарми, Адепта XV в., о котором упоминали в начале нашего труда, на Килиани, Философа XIX в., и, конечно, на Киприана Пикольпасси, итальянского мастера-горшечника — все они посвятили немало времени рассмотрению этих условий. Однако их работы недоступны широкой публике. Как бы то ни было, чтобы в пределах возможного удовлетворить ваше законное любопытство, скажем, что без строгого согласования высших и низших элементов наша материя, лишённая звёздных достоинств, ни на что не годится. Поначалу наша субстанция больше земная, чем небесная. Искусство вкупе с естеством должны сделать её более небесной, чем земной. Для успеха этой тайной операции необходимо выбрать подходящий момент, час, место, время года и тому подобное. Надо уметь предвидеть наиболее благоприятное взаимоположение светил, ведь они отразятся в божественном зерцале (miroir divin), нашем камне, и наложат на него свой отпечаток, и земная звезда (étoile terrestre), сокровенный факел Рождества, станет знаком, свидетельством счастливого союза неба и земли, или, как пишет Филалет, «союза высших качеств с низшими телами». Вы получите подтверждение, увидев в огненной воде — или в земном небе (ciel terrestre), по образному выражению Венцеслава Лавиния из Моравии, — испускающее лучи круглое герметическое солнце, которое проявилось, стало видимым, открытым взору.
Уловите солнечный луч, придайте ему субстанциальную форму, напитайте этот воплотившийся духовный огонь огнём стихийным (élémentaire), и вы получите самое большое сокровище в мире.
Следует учесть, что недолгое, но жестокое единоборство, завязанное рыцарем — святым Георгием, святым Михаилом, святым Маркеллом христианской традиции или Марсом, Тесеем, Ясоном, Геркулесом римских сказаний и греческих мифов — прекращается лишь со смертью обоих соперников (в герметике орла и льва) и образованием нового вещества, алхимический знак которого — грифон. Вспомним, что во всех азиатских и европейских древних легендах стеречь сокровища поручают дракону. Он присматривает за золотыми яблоками в саду Гесперид и за руном в Колхиде. Завладеть богатством можно, лишь победив стерегущего их злобного дракона. Согласно китайской легенде, причисленный после смерти к богам учёный алхимик Хуйюн-син убил опустошавшего страну страшного дракона и привязал чудовище к колонне. То же самое сделал Ясон в лесу Эета и Килиани в аллегорическом рассказе своего Разоблачённого Гермеса. Истина неизменна и выражается одинаково в аналогичных легендах.
Взаимодействие двух веществ, летучего и твёрдого, даёт в результате третье вещество, смешанное, знаменующее собой первое состояние камня Философов. Мы уже упоминали, что это и есть грифон, наполовину орёл, наполовину лев, символически связанный с корзиной (corbeille)XIII Вакха и рыбой (poisson) христианских изображений. Следует отметить, что сверху у грифона не львиная грива и не птичье оперение, а рыбий плавник (nageoires de poisson). Эта деталь не случайна. Важно не только обеспечить встречу противников и контролировать их единоборство, но и найти способ извлечь чистый основной продукт реакции, который единственно нам и нужен, — ртуть Мудрецов. Поэты рассказывают, что Вулкан, застав Марса и Венеру в момент прелюбодеяния, быстро накинул на них сеть или тенета, чтобы они не избегли его мести. Мастера также советуют нам прибегнуть к тонкой сети (filet délié ou un rets subtile), чтобы улавливать продукт по мере его образования или, говоря метафорическим языком, мистическую рыбу — вода при этом лишается вещества, души, становится инертной; считается, что человек в результате этой операции убивает грифона (tuer le griffon). Именно эта сцена и представлена на нашем барельефе.
Исследуя тайный смысл греческого слова γρύφ, грифон, корень которого — γρυπός (avoir le bec crochu, иметь загнутый клюв), мы приходим к близкому слову γρϊφς, созвучному соответствующему французскому. Между тем, γρϊφς переводится как загадка (énigme) и как сеть (filet). Мы видим, что и образ, и название фантастического животного выражают труднейшую герметическую загадку, загадку, таящуюся глубоко в веществе философского меркурия, которого с помощью подходящей сети вылавливают из воды, как рыбу.