Плод этот двойственный, его срывают и с Древа Жизни (в этом случае он используется для лечебных целей) и с Древа Познания (тогда он предназначается для трансмутации металлов). Эти два качества соответствуют двум формам одного и того же продукта: первое — полупрозрачному красному камню (pierre rouge), медицинскому препарату, известному под названием питьевого Золота, и второе — жёлтому камню (pierre jaune), непрозрачному из-за своих металлических свойств и из-за того, что он подвергается ферментации под влиянием самородного золота. Поэтому, описывая эмблематическое дерево, у подножия которого он отдыхал, де Сирано Бержерак[308] говорит, что плод Магистерия двухцветный. «Это было ровное поле, — пишет он, — и такое голое, что нигде не было видно ни кустика; и тем не менее, пробудился я под деревом, по сравнению с которым самые высокие кедры показались бы травой. Ствол его был из цельного золота, ветви серебряные, а листья — изумрудные. На ярко-зелёной драгоценной поверхности листьев отражались образы висевших рядом плодов. Вам судить, были ли плоды превосходны сами по себе: одну половину их составлял крупный огненно-алый карбункул, другую — то ли хризолит, то ли кусок столь же золотистого янтаря. Распустившиеся цветы предстали огромными бриллиантовыми розами, а бутоны — жемчужинами величиной с грушу».
Свойства философского плода с древа Познания зависят от искусства, тщательности работы и предусмотрительности алхимика. Не подлежит сомнению, что трансмутационная сила философского камня никогда не бывает одинаковой. Исторически известные случаи получения проекционного золота говорят нам об этом со всей очевидностью. Ван Гельмонт в 1618 г. в своей лаборатории в Вильворде близ Брюсселя проводил эксперимент с камнем, который перевёл в золото 18 740-кратное весовое количество жидкой ртути. Сила камня, который Лабужардьер передал Рихтаузену, составила 22 334. В 1603 г. в эксперименте у торговца Коха из Франкфурта-на-Майне Сетон получил коэффициент трансмутации, равный 1155. По словам Диппеля, Дирбах с помощью порошка Ласкариса трансмутировал 600-кратное количество ртути. Другая порция порошка Ласкариса оказалась более эффективной. Коэффициент трансмутации, проведённой в Вене в 1716 г. (присутствовали советник Пантцер де Гесс, граф Карл-Эрнст де Раппах, граф Иозеф де Вюрбен и де Фрейденталь, братья граф и барон де Меттерних), составил примерно десять тысяч. Нелишним будет упомянуть, что максимальный выход даёт ртуть и что эффективность камня зависит от природы исходного металла. Автор Писем Космополита утверждает, что одна часть эликсира превращает в золото тысячу частей обычной ртути, но только двадцать частей свинца, тридцать — олова, пятьдесят — меди и сто — серебра. А белый камень (pierre au blanc) при тех же соотношениях производит примерно половину указанных количеств.
О различных результатах хрисопеи Философы говорили мало, а вот о лечебных свойствах эликсира и о его удивительном влиянии на растения распространялись весьма охотно.
«Белый эликсир, — пишет Батсдорф[309], — чудесным образом исцеляет животных и особенно женщин… поистине он питьевая луна древних». Анонимный автор Ключа к Великому Деланию[310], подхватывая слова Батсдорфа, утверждает, что «у этого снадобья есть и другие, ещё более невероятные свойства. Так, белый эликсир благосклонен к женщинам, он омолаживает их, делает их тела крепкими и здоровыми, какими они были в юности… Для этого сначала готовят ванну с пахучими травами, где женщина должна хорошенько смыть с себя всю грязь; затем она погружается в другую ванну уже без трав, куда помещают 3 грана белого эликсира, растворённого в половине литра винного спирта. Женщина проводит в ванне четверть часа, после чего, не вытираясь, сушится возле сильного огня. В результате она чувствует себя на удивление окрепшей, а тело её становится на удивление белым. Наш добрый отец Гермес освящает эту операцию, но даёт понять, что одних ванн мало, нужно ещё каждый день в течение недели принимать эликсир внутрь. И добавляет: той, что будет повторять это каждый год, не придётся страдать от болезней и недомоганий, столь частых у других женщин».
Гугин из Бармы уверяет, что «после ферментации с золотом камень следующим образом используют в медицине: берут скрупул[311] или двадцать четыре грана камня, растворяют по всем правилам нашего искусства в двух унциях винного спирта и дают больному две-три, иногда четыре капли (в зависимости от болезни) в небольшом количестве вина или другой подходящей жидкости»[312]. Как сообщают старые авторы, все недуги, которыми больной страдал около месяца, проходят за день; больной, болевший год, вылечивается за двадцать дней, если же он болел больше года, на исцеление требуется месяц.
Однако в этом случае, как, впрочем, и во многих других, нужно делать поправку на чересчур богатое воображение писавшего. В порыве воодушевления автор Ключа к Великому Деланию готов восторгаться даже спиртовым раствором камня; «Раствор искрится золотом, — утверждаёт он, — и переливается множеством цветов». Автор, пожалуй, заходит слишком далеко, во всяком случае ни один Философ ни о чём подобном не упоминает. Автор Ключа к Великому Деланию вообще заявляет, что эликсир не знает никаких ограничений: «Проказа, подагра, паралич, камни во внутренних органах, дряхлость, водянка… ничто не устоит перед этим лекарством». И как если бы исцеление от прежде неизлечимых болезней показалось ему недостаточным, он спешит приписать эликсиру ещё более поразительные свойства. «Это снадобье возвращает слух глухим, зрение слепым, речь немым, излечивает хромоту; оно способно полностью обновить человека, заменить ему кожу, старые зубы, ногти, заменить седые волосы на новые, любого цвета, какой он только пожелает». Это уже похоже на шутку и розыгрыш.
Если верить Мудрецам, камень даёт превосходные результаты применительно к растительному миру, особенно к плодовым деревьям. Полив весной землю возле корней сильно разбавленным в дождевой воде раствором эликсира, можно придать деревьям устойчивость к разного рода пагубным влияниям. При этом увеличивается урожай, плоды становятся крупнее и вкуснее. Батсдорф берётся даже посредством этого приёма выращивать в наших широтах экзотические растения: «Если этим раствором поливать какое-нибудь прихотливое растение, для которого непривычен наш климат, оно окрепнет так, словно природа создала его специально для наших краёв».
Упоминая о других чудесных свойствах философского камня, древнейшие авторы приводят многочисленные примеры, когда после длительного отмачивания в растворе камня хрусталь обращался в рубин, кварц — в алмаз. Они даже утверждают, что камень придаёт стеклу ковкость, хотя в это трудно поверить. Правда, Килиани[313] разделяет такую точку зрения. Следует всё же отметить, что способ действия эликсира, который сжимает вещество и придаёт ему твердость, противоречит подобной возможности. Как бы то ни было, Кристоф Мерре в Предисловии к своему трактату[314] вновь возвращается к этой проблеме: «Утверждая, будто эликсир делает стекло ковким, — пишет он, — алхимики опираются, хотя и без должного основания, на следующий отрывок из Плиния (кн. XXXVI, гл. XXVI): „Говорят, что во времена Тиберия был найден способ изготавливать упругое стекло, но мастерскую изобретателя разгромили те, кто боялся, как бы это открытие не сбило цену на золото, серебро и медь. Однако слухи, хотя и очень распространённые, не подтвердились“».
308
De Cyrano Bergerac.
309
Batsdorff.
310
312
Huginus à Barma.
313
«Я не стану описывать здесь чрезвычайно любопытные результаты, которые я, к вящему своему удивлению, получил, работая с растениями и животными, а также способ изготовлять ковкое стекло, и ещё жемчужины и драгоценные камни, красотой своей превосходящие природные… ибо не хочу выдавать тайн и говорить о том, что, судя по всему, превышает человеческое разумение». — Cyliani.
314
Néri, Merret et Kunokel.