В упомянутом «Послании о переводе» Лютер признавал: «Ах, не каждому дано искусство перевода... для этого необходимо подлинно благочестивое, верное, прилежное, богобоязненное, христианское, мудрое, искушенное сердце...»
За несколько дней до смерти Лютер написал: «Никто не может понять Вергилия в Буколиках, если он не был пять лет пастухом. Никто не может понять Вергилия в Георгиках, если он не был пять лет землепашцем. Я полагаю, никто не может понять Цицерона в его письмах, если не был двадцать лет государственным деятелем в какой-нибудь замечательной стране. Пусть знают, что никто не может разобраться в Священном писании, если он не направлял Церковь вместе с пророками — Илией и Елисеем, Иоанном Крестителем, с Христом и апостолами». В русском переводе делалась попытка передать мысль Лютера, облеченную в слово, как можно ближе к тому, что было в его тексте. Помня также высказывание Лютера о том, что переводчик подобен кукушке, подражающей пению соловья, остается только надеяться, что настоящая публикация даст хотя бы некоторое представление о Лютеровом подлиннике, который переводится на русский язык впервые.
Лютер был глубочайшим образом убежден в своем праве толковать Священное писание и в правильности своего толкования. Естественно, цитаты из Библии у него часто не совпадают с русским синодальным переводом.
Перевод выполнен по изданию: D. Martin Luthers Werke: Kritische Gesamtausgabe. Weimar, 1883. Bd. 18.
Эразм Роттердамский
ГИПЕРАСПИСТЕС I
В оригинале «Hyperaspistes» — неологизм Эразма. Русское слово «сверхзащита)) не передает более сложного смысла названия ответа Лютеру. Греч. ασπιστης «вооруженный щитом». В переводе И. Эмсера эта книга называлась «Sclutz und Trutzbuchlein» («Schutz» — защита, «Trutz» — нападение). Лютер понял это название по-иному. Эразм, как и его друг Томас Мор, любил игру слов; легко предположить, что ему было интересно и важно двойное значение слова ασπις — «щит» и «змея». В письме от 8 октября 1527 г. Лютер писал М. Штифелю, что «змееобразный» (viperinus) Эразм выпустил против него змей и сверхзмей (WA Briefe, IV 263). Возможно, что у Эразма здесь была еще и аллюзия на строку из псалма 90/91, 13: «На аспида и василиска наступишь: попирать будешь льва и дракона». Месту, которое в латинском тексте писалось как «super aspidem» («на аспида»), в Септуагинте соответствовало греч. επι ασπιδα, может быть, латинское «super» Эразм перевел этимологически близким к нему греческим υπερ, отсюда и появилось слово «Hyperaspistes».
Перевод выполнен по кн.: Erasmus von Rotterdam. Ausgewahlte Schriften. Darmstadt. 1969. Bd. 4. Перевод дается в извлечениях.
Пелагий
ПОСЛАНИЕ К ДЕМЕТРИАДЕ
Знаменитый «ересиарх», живший в миру монах Пелагий (360-ок. 418), родился в Британии. Настоящее имя его Морган; Пелагий — грецизированная форма этого имени, в переводе — «морской». В бытность свою в Риме, где, по свидетельству Августина, он жил очень долго, включая и тяжелейшее время после разгрома города войсками Алариха. Пелагий заслужил репутацию моралиста и духовного наставника, был известен своей безукоризненной нравственностью, которой не отрицали даже самые пылкие и самые уважаемые его противники. Большая часть трудов Пелагия дошла до нашего времени в отрывках и в пересказах его идейных оппонентов, главным образом Августина. Поэтому особенно важно сохранившееся полностью «Послание к Деметриаде», позволяющее с достаточной ясностью представить, в чем заключалось учение Пелагия.
Высокие нравственные качества, большое проповедническое искусство побудили в 414 г. римлянку Юлиану, принадлежавшую к очень знатной и богатой семье Анициев (Anicii), обратиться к Пелагию с просьбой дать духовное наставление ее дочери. Этим наставлением и было «Послание к Деметриаде», в ответ да которое Августин и его друг Алипий, тоже епископ африканский, написали Юлиане предостерегающее письмо. В нем они осуждали Послание Пелагия, так как считали его опасным.
Исходя из практических и юридических воззрений, Пелагий учил, что жить достойно и праведно означает совершать добрые дела, религиозное спасение он рассматривал как награду за земные заслуги. Признавая свободу выбора, роль воли в борьбе между добром и злом, Пелагий считал, что человеческая воля ничем не связана ни первородным грехом, ни благодатью. Значения благодати он не отрицал, но видел в ней лишь божественную помощь, а не единственное средство спасения. В спор включился не только Августин, еще с конца IV в. известный своей концепцией предопределения, но и Иероним, называвший в полемическом пылу Пелагия «толстым псом, вскормленным на скотистской каше».
В 418 г. учение Пелагия и его последователей было осуждено как еретическое. В 431 г. Эфесский собор подтвердил это осуждение, однако споры о свободе воли и провиденциализме продолжались и намного позднее.