А сам Константин так… он просто есть. Как муравьи, мошки. Нет, его никто не травит, но дворянские рода напоминают по структуре какие-нибудь корпорации. Деловой подход и ничего личного. Никто с ними не нянчится, отцов они видят раз в год, мать может быть раза два. Кругом слуги, наставники и долг, долг, долг.
И в тайне Константин завидует своему дяди, который тоже не был первым сыном и всё бросил, став целителем при петроградской академии. И стал довольно хорошим профессором магии, хотя о нём редко кто вспоминает. При фамилии Соколов сразу же на ум приходит гордый и властный Олег Михайлович, победивший своего заклятого врага Орлова. Ещё Екатерину вспоминают, лучшую ученицу академии. Но не Константина Соколова, который вроде как занимается чем-то важным при генерале Лебедеве, в тенях которого в том числе и прячется Константин, в тайне мечтая однажды засиять и затмить всех своих братьев.
— Извини, я тебя не слушал, — честно произнёс я, отводя взгляд, ведь моему адъютанту стало очень не по себе. — Хотел бы отдать вечность во власть размышлений, но её у меня нет. Тем более уже и вечереет.
— Мы проверили первые тренировки, я принёс отчёт. Также выделил отличившихся солдат. Их хватает, сержантский костяк мы сформируем.
— Отлично, ты молодец. Рад, что ты стал моим адъютантом. Без тебя мне было бы намного сложнее, — ответил я не совсем искренне, однако как ментальный маг я мог вертеть эмоциями как заблагорассудится.
И вот уже после такой простой похвалы Константин прямо расцвёл. Он нужен, он может на что-то влиять, его нельзя заменить. Внешне он оставался подобен ледяном изваянию, однако внутри ликовал. Забавно, да? Как какие-то простые слова могут изменить столь многое и вернуть уверенность. Или забрать её. Всё зависит от желания.
— Поможешь мне написать речь для солдат? — тут же попросил я, чтобы поддержать этот настрой.
— Да, конечно.
Насколько повысится эффективность Константина? Под линейку я мерять не стану, но кажется до меня постепенно доходят уроки мастера. Быть может мне когда-нибудь удастся, одним словом, найти ключ к сердцам сразу всех? Звучит смешно, из-за этого я даже не сдержал улыбки. У меня такая огромная сила в руках, а я продолжаю мыслить так наивно…
Константин собирался уже уйти, как вдруг его парализовал страх. Страх, который родился внутри меня и поглотил сразу четверть Киева. Я не смог сдержать этих чувств. Никто ещё не понимал, что происходит, а я уже вскочил.
Немая пауза, Константин хотел что-то сказать, а ударная волна тем временем мчалась прямо к нам. Где-то на фронте поднимался гигантский гриб в месте взрыва, а затем и до Киева дошёл звук.
— Не стоило верить немцам, — только и произнёс Константин, после чего выбежал из кабинета.
Глава 20
Не теряя ни секунды, я тут же отправился к линии фронта, где прогремели чудовищной силы взрывы. И меня тут же встретил высокий магический фон и глубокие воронки, вокруг которых лежали руины наших укреплений и изуродованные останки. Солдаты уже вовсю перегруппировывались, из разбитых укрытий вытаскивались миномёты, а по железной дороге подвозили дополнительные снаряды, ведь полевые склады тоже взлетели на воздух.
— ОТСТАВИТЬ!!! — тут же прогремел мой голос, чем заставил впасть в ступор солдат.
Я прибыл очень быстро, всё же моя сила уже находилась за гранью смертных пределов. Даже слабейшие мои удары легко преодолевали звуковой барьер, как и скорость бега поражала случайных зрителей.
— Генерал Лебедев, как это понимать⁈ — ко мне тут же из траншеи вылез старый друг и учитель, Владимир Федорович Черенков, старый вояка, завербованный мной вместе с многим другими офицерами для реализации грандиознейших планов.
В боевом экзоскелете этот одарённый выглядел ещё более грозно. Кроме того, для него изготовили особое снаряжение, которое не отрубалось от его антимагических чар. Когда-то Владимир Черенков был ужасом во плоти для наших врагов, японцы до сих пор помнят цену южного Сахалина. Однако теперь, после технологичного прорыва немецкий учёных… он стал скорее просто легендой, что скоро канет в века.
— Никому не стрелять! Верните миномёты обратно! Отведите орудия! — продолжал указывать я, вкладывая всю в волю в голос, чтобы никто не стал со мной спорить.
— Александр! — Владимир же разозлился ещё сильнее, даже позволил себе повышать голос на старшего по званию, а затем он и вовсе подошёл в упор, вызывающе взглянув мне в лицо. — Это измена.
— Измена? Подумай своей головой, Владимир, — повторил я, пронзив его уже своим взглядом.
Но стоит признаться, Владимир был тоже довольно силён. Не в магической плане и не физическом, речь о воле. Мне не составит труда разорвать его ментальное тело прямо сейчас или же я могу просто снести ему голову одним ударом, однако сломить его волю… нет уж, это человек прошёл через ад и такие уже не прогибаются под других. Он скорее сломается и умрёт, но не прогнётся.
А ещё Владимир не был тугодумом, так что после моего предложения подумать, он начал… собственно думать. Не обижаться, не ущемляться, не спорить, а именно искать причину моего решения, борясь с эмоциями, которые были сильны.
Неожиданно, без предупреждения, серия взрывов прогремела вдоль нашего фронта. Почти все здесь считали, что это стреляли либо австрийцы, либо немцы, что означает разрыв мирного соглашения. Однако длятся секунды и проходят минуты, а новых взрывов всё нет. Почему так? Если немцы решили напасть, то перед этим они бы устроили массированный обстрел артиллерией и авиацией.
Но сейчас наступила тишина, прерываемая лишь криками раненых, за жизни которых борются хирурги в полевых госпиталях. Странно, да? Особенно странно, что сами немцы же были инициаторами этого перемирия, а теперь резко взяли и оборвали его. Предварительно они также зачем-то отвели несколько дивизий на турецкий фронт, где разваливающаяся Османская Империя стала причиной восточной бойни.
Иран, Афганистан, объявившая независимость сирийская республика, даже Египет очнулся — все они рвут Османскую Империю и желают возвыситься, всех нужно успокоить и подчинить. А для этого Германской Империи нужно много сил, очень много. И что главное нужны людские ресурсы, ведь местных полицаев нельзя оставлять одних, нужны сотни тысяч людей для гарнизонов.
И в такой ситуации Германская Империя вдруг решила обстрелять наш фронт, чтобы возобновить боевые действия? Серьёзно? Нет, в эту чушь я не верю, более того, я уже вижу страх и ужас в траншеях по другую сторону. Они не стреляли, но тоже видели взрывы и нашу подготовку. Сейчас их генералы тоже пытаются понять, что же произошло. И первым их вариантом стала наша провокация с целью подлого удара.
— Собери переговорную группу, а я пока попробую наладить контакт, — отдал я приказ Владимиру, который уже начал смекать что к чему.
— Это опасно, господин Лебедев.
— Это необходимо.
И я перепрыгнул через наши траншеи, после чего шагом отправился в сторону укреплений врага, которые уже подвели технику и завели боевые машины. Но генералы не спешили нападать, всё же их сил маловато, нужно сначала отразить нападение, вымотать врага и затем ударить во фланги. Как только враг получил танки, то он всегда начал использовать эту тактику.
Может быть, если бы я не успел вовремя и с нашей стороны полетели снаряды, то уже ничего нельзя было бы изменить, однако этого не произошло. К тому же полевые офицеры и командиры это вам не штабные крысы и не зажравшиеся императоры. Они знают цену каждого взятого километра, поэтому прежде, чем отдать какой-нибудь безумный приказ они трижды думают. Маленькие победоносные войны существуют только в дворцах и в разумах тех, кто не видел войны.
По мне стрелять также никто не стал. Они видели, что я один, за мной не идут в бой полки, снаряды от нас до сих пор не летят. Кроме того, и сам я не создаю заклинаний для их поражения. А как только я прошёл треть расстояния, между нами, то вперёд выехал броневик с представителем врага. На середине мы встретились, через ещё пять минут подъехал и наш офицерский состав.