Потому что я никогда не перейду к силам зла! Сегодня ночью я пойду в хранилище и ничто, слышите, ничто не остановит меня! Волдеморт убил моих родителей, не забывайте об этом!
Его глаза сверкали.
— Ты прав, Гарри, — сказала Гермиона тоненьким голоском.
— Возьму плащ–невидимку, — решил Гарри. — Как удачно, что я получил его назад.
— Но сможем ли мы под ним все втроем спрятаться? — усомнился Рон.
— Все… втроем?
— Брось, ты что думал, мы тебя одного отпустим?
— Разумеется, нет, — живо отозвалась Гермиона. — Как ты собираешься добыть камень без нашей помощи? Я лучше пойду почитаю учебник, может быть, мне встретится что–нибудь нужное…
— Но если мы попадемся, вас тоже исключат.
— Меня, может, и нет, — мрачно произнесла Гермиона. — Флитвик сказал по секрету, что я по его предмету получила сто двенадцать процентов. Они не осмелятся меня так просто выкинуть.
После ужина они сидели, как на иголках, в креслах общей гостиной. Никто их не трогал; да и, собственно, гриффиндорцам не о чем было говорить с Гарри. Сегодня он впервые не находил это огорчительным. Гермиона лихорадочно листала конспекты, надеясь случайно напасть на заклятие, которое им вскоре предстояло попытаться снять. Рон и Гарри почти не разговаривали. Оба обдумывали предстоящее опасное приключение.
Постепенно народ разошелся спать, и комната опустела.
— Пора бы взять плащ, — пробормотал Рон, после того как последним, потягиваясь и зевая, удалился Ли Джордан. Гарри взбежал по лестнице в неосвещенную спальню. Он достал плащ и тут ему на глаза случайно попалась флейта, подаренная Огридом на Рождество. Гарри положил ее в карман, чтобы усыплять Пушка — он был что–то не расположен петь.
И поспешил назад в гостиную.
— Давайте–ка примерим плащ и посмотрим, закрывает ли он нас всех троих — а то если Филч увидит, что по коридору сама по себе разгуливает нога …
— А что это вы тут делаете? — раздался голос из противоположного угла комнаты. Из–за кресла показался Невилл, с зажатым в руке Тревором — свободолюбивой жабой.
— Ничего, Невилл, ничего такого, — сказал Гарри, лихорадочно пряча плащ за спиной.
Невилл внимательно посмотрел на виноватые лица одноклассников.
— Опять! — воскликнул он.
— Нет–нет–нет, — заверила его Гермиона. — Ничего подобного. А почему ты не идешь спать, Невилл?
Гарри быстро глянул на высокие напольные часы возле двери. Они не могли себе позволить терять время — может быть, уже в эту самую минуту Злей усыпляет Пушка.
— Вам нельзя выходить, — сказал Невилл, — вас опять поймают. И у Гриффиндора опять будут неприятности.
— Ты не понимаешь, — внушительным тоном проговорил Гарри. — Это очень важно.
Невилл, однако, был полон железной решимости пойти на крайние меры, лишь бы не допустить нарушения правил.
— Я вас не выпущу, — заявил он, довольно расторопно оказавшись у дыры за портретом. — Я — я буду драться!
— Невилл, — разозлился Рон, — отойди от портрета и не будь идиотом…
— Не смей называть меня идиотом! — крикнул Невилл. — Я считаю, что вы нарушили уже достаточно правил! И вы сами говорили, что я должен бороться!
— Да, но только не с нами, — в изнеможении попытался объяснить Рон. — Невилл, ты не понимаешь, что делаешь.
Он сделал шаг к Невиллу, и тот выронил Тревора, который немедленно скакнул в темноту.
— Ну давай, ударь меня! — Невилл поднял сжатые кулачки. — Я готов!
Гарри повернулся к Гермионе.
— Сделай что–нибудь, — попросил он в отчаянии.
Гермиона шагнула вперед.
— Невилл, — сказала она. — Я очень, очень сожалею.
Она подняла волшебную палочку.
— Petrificus Totalus! — выкрикнула она, указывая на Невилла.
Руки Невилля как будто пристегнулись к бокам. Ноги сощелкнулись вместе. Все его тело окостенело, он покачнулся на месте и затем ровно, как доска, упал на лицо.
Гермиона подбежала и перевернула его. Челюсти Невилла были сжаты, говорить он не мог. Одни только глаза в ужасе вращались.
— Что ты с ним сделала? — прошептал Рон.
— Полная парализация, — несчастным голосом произнесла Гермиона. — Ох, Невилл, мне так жаль.
— Wingardium Leviosa! — привычным жестом он отлеветировал Невилла на диван перед камином.
— Мы должны это сделать, Невилл, но объяснять некогда, — сказал Рон и закрылся плащом–невидимкой.
И все же Невилл, бревном лежащий на полу, казался не слишком хорошим предзнаменованием. В том нервозном состоянии, в котором находились ребята, в каждой встреченной по дороге статуе им мерещился Филч, в каждом отдаленном порыве ветра — Пивз, кидающийся с высоты.