И воспитывать их надо не потому, что они свободны, а потому, что благодаря воспитанию у них появляется шанс стать свободными. Именно это я и называю практическим гуманизмом, который имеет значение лишь постольку, поскольку подвигает нас к конкретным действиям. Гуманизм это не вера, а воля. Не религия, а мораль. А как же быть с верой в человека? Я не очень понимаю смысл этого выражения, ведь существование человека можно считать доказанным. При чем же здесь вера? Чтобы желать людям блага и стремиться к прогрессу человечества, нет нужды в вере. Впрочем, мы взяли столь низкий старт, что, пожалуй, должна существовать какая-нибудь возможность немножечко нас возвысить. Этим и занимается гуманизм в первом значении термина, побуждающий нас к интеллектуальному труду, развитию культуры, внимательному и честному изучению прошлой истории человечества. Это единственный путь к будущему, если мы хотим, чтобы оно складывалось приемлемым для нас образом. Человек – не Бог. Так давайте хотя бы жить и действовать так, чтобы он оставался человечным.
Д
Дар (Don)
То, что мы отдаем или получаем безвозмездно. Дар – первоначальная форма обмена, появившаяся до торговли, или первый термин меновых отношений. Почему мы говорим об обмене? Потому что безвозмездность дара почти всегда предполагает взаимность. В своем «Эссе о даре» Марсель Мосс (89) показал, что в области дарения существовала целая система обязательств и компенсаций. В архаичном обществе, поясняет он, за всяком даром обязательно следовал ответный дар: «Подношение даров обставлялось как добровольное действие, хотя в основе своей все подарки были строго обязательными, а отказ компенсировать дар влек за собой ссору, если речь шла о личных отношениях, или войну, если были затронуты интересы племени». Допустим, человек преподнес мне подарок или оказал другую любезность. Я обязан принять дар и отблагодарить подарившего, вручив ему эквивалент подарка. Отказ от ответного дара означал бы нарушение общественного договора и угрозу насилия. Мы уже миновали эту стадию – изобрели торговлю, освободившую нас от необходимости испытывать благодарность за дары. Но не от необходимости компенсировать полученное – ведь цена, которую мы платим за товар, и есть ответный дар. Что касается сферы человеческих отношений, свободной от коммерческих связей, то здесь принцип дара и ответного дара продолжает царить по-прежнему. Если нас пригласили в гости, мы считаем невежливым не ответить встречным приглашением или явиться в гости с пустыми руками. Полученный дар накладывает на нас определенные обязательства, а ответный дар даже в наши дни рассматривается как нечто обязательное. Как знать, может быть, и наше чувство долга основывается на признательности за дар?
Словом «дар» принято также называть некоторые врожденные способности, особенно редкие и исключительные. В этом смысле дар – нечто вроде природного таланта, точнее говоря, той основы, на которой с помощью труда и культуры может развиться талант. Отсюда – исходное неравенство людей, для кого-то, может быть, неприятное, но существующее. Несколько лет назад один еженедельник левого направления напечатал статью под громким заголовком «Никакой одаренности не бывает». Автор статьи полагал, что защищает справедливость. На самом деле это была, конечно, самая обыкновенная глупость. С чего он взял, что природе есть дело до справедливости? И что теперь, прикажете объявить Моцарта сторонником правых? Лучше просто работать в меру своих сил и восхищаться одаренными людьми.
Дарвинизм (Darwinisme)
Учение Дарвина и его учеников; способ объяснения кажущейся целесообразности жизни эволюцией видов и естественным отбором, т. е. слепой игрой мутаций, воспроизведения и смерти. Большинство людей из всей теории Дарвина помнят только одно: что человек произошел от обезьяны или что, по крайней мере, обезьяны являются нашими двоюродными братьями. Когда утих шумный скандал, вызванный этим открытием, высказанное Дарвином предположение понемногу стало очевидной истиной, благодаря которой мы, к счастью, снова можем считать себя частью природы. Дарвинизм, однако, не сводится к узкой проблеме происхождения человека, но предлагает более общее толкование, которое и разрабатывают современные дарвинисты. Можно сказать, что дарвинизм – это попытка объяснить порядок беспорядком, а смысл, во всяком случае видимый, – случайностью. Та или иная хромосома претерпевает изменение. Чем благоприятнее это изменение для вида, тем больше у него шансов закрепиться (положительный отбор); чем оно вреднее, тем этих шансов меньше (в этом случае носители изменения теряют жизнеспособность или способность к продолжению рода). То же самое происходит при изменениях во внешней среде: одни виды в результате этих изменений вымирают, другие, напротив, бурно размножаются, а наивным зрителям остается только удивляться, как это природе, вопреки всем этим ужасам, а может, и благодаря им, удается сохранить такую гармонию… Кое-кто испытает искушение почувствовать за всем этим невидимую руку. Представим себе некую парадоксальную лотерею, в которой самым крупным выигрышем становится… сам выигравший. И, если этот победитель обладает способностью к метафизике, он просто обречен уверовать в существование Бога. На самом деле подобный ход мыслей означает попытку возведения лотереи в ранг религии. От этого блаженного суеверия, в котором пребывает обладатель главного приза, нас и избавляет дарвинизм. Природа никогда ничего не выбирает. Отдельные особи либо передают свои гены потомству, либо не передают, и делают это сообразно своим способностям более или менее эффективно и в больших или меньших масштабах. Это выглядит как своеобразное решето (работающее по принципу смерти и воспроизведения), и хотя, с нашей точки зрения, результаты отсева выглядят как некая провидческая целесообразность, на самом деле они – набор случайностей (генов и мутаций), подчиненных необходимости (борьбе за выживание и вытеснению более слабых и наименее приспособленных к воспроизводству видов). Таким образом, дарвинизм ведет к атеизму. Оказывается, природа играет в кости – значит, она не Бог.