ВОСПРИИМЧИВОСТЬ: состояние, при котором личность легче подчиняется влиянию другой личности (внушение, гипнотизм и, естественно, подростковый возраст). Если взять логическое определение, то здесь восприимчивость противостоит деятельности и означает общую способность к «ощущениям»: в этом отношении не следует путать восприимчивость (источник ощущений — зрительных, тактильных и т. д.) и аффективность (способность чувствовать). См. Внушение.
ВОСПРИЯТИЕ (перцепция): представление о реальном объекте. Оно противостоит образу как представлению об ирреальном объекте. Если мы проанализируем природу нашего восприятия, то мы увидим, что оно включает в себя аффективный элемент (ощущения), чувство внешнего мира и, наконец, элемент познания, позволяющий нам назвать, определить объект. Рассматривая объект восприятия, можно выделить внешнее восприятие объекта вне нас и внутреннее восприятие состояния субъекта; между двумя этими типами восприятия лежит проприоцептивное (proprioceptive) восприятие, относящееся к телу. Рассматривая генезис восприятия, можно выделить приобретенные перцепции (например, определить на вид, является ли поверхность гладкой или же шероховатой) и естественные перцепции (например, различия цвета). Философы и психологи XVIII в. сознательно противопоставляли восприятие (как представление об определенном объекте) и ощущение (которое неопределенно). Современная теория формы, или Гештальт–теория, пересмотрела эту оппозицию, обнаружив, что восприятие не составляется из элементарных ощущений, но само является глобальным ощущением: «Не то, чтобы мы воспринимали сначала листья, а затем дерево; не то, чтобы мы слышим сначала ноты, а затем мелодию; именно целостность дерева или мелодии воспринимается прежде всего; и именно у нее мы учимся различать листья или ноты» (Гийом, «Психология формы», 1937). Следовательно, перцепция — это непосредственное восприятие структур реальности. Современные психологи (например, Мерло–Понти) скорее склонны противопоставлять естественную перцепцию представлению, предполагающему анализ я рефлексию. Наконец, если мы рассмотрим условия восприятия, то должны будем признать, что мы воспринимаем лишь то, что нас интересует. Это так называемый «закон интереса». Именно в этом смысле восприятие связано с действием: «Воспринять кресло, — писал Пьер Жане в «Психологическом автоматизме» (1889), — это значит приготовиться в него сесть». Одним словом, если восприятие — это точка отправления для нашего познания мира, оно также и инструмент нашего на него воздействия. См. Формы (теория), или Гештальтизм, Образ.
ВРЕМЯ: бесконечная среда, в которой происходит смена событий. Часто рассматривается как сила, воздействующая на мир и людей. Говорят о движении, беге времени. Именно благодаря времени настоящее становится прошлым. Главной отличительной чертой времени будет его необратимость. «Именно с ней связаны жалобы всех поэтов, мрачный оттенок «никогда больше». Именно она придает всем вещам, которых нельзя увидеть снова, второй раз, ту последнюю остроту привлекательности и страданья, когда кажется, что абсолют бытия и абсолют небытия сближаются и вот–вот совпадут. Таким образом, необратимость свидетельствует о том, что жизнь нам дана раз и навсегда…» (Лавелль, «О времени и вечности», 1945). Три измерения времени: настоящее, прошлое и будущее. «В действительности только в душе я вижу три этих инстанции: настоящее в его отношении к прошлому — память; настоящее в его отношении к настоящему -— восприятие; настоящее в его отношении к будущему — ожидание» (Августин Блаженный, «Исповедь», ок. 400 г.). На пространство мы можем воздействовать с помощью скорости, которую наши транспортные средства беспрерывно увеличивают, на время же мы воздействовать не можем. «Пространство — знак нашего могущества, время — знак нашего бессилия» (Ланьо, «Знаменитые уроки», 1880). Темпоральная структура нашего опыта настолько противоречива, что человек всегда мечтал избавиться от нее. Жажду вечности отражают почти все религии, постоянное желание человека пережить самого себя в своих произведениях или детях. Воображаемое освобождение от времени — одна из самых плодотворных тем литературы и научной фантастики (это тема «Машины времени» Уэллса, 1895). Время почти невозможно помыслить, оно все время ускользает от мысли. Кант определяет его как «априорную форму чувственности» («Критика чистого разума», I часть: «Трансцендентальная эстетика», 1781), т. е. как интуицию, являющуюся условием (a priori) всякого опыта: это форма или характер как внутреннего опыта сознания, так и внешних феноменов, которые должны занять место в нашем опыте. Бергсон подчеркивает, что невозможно помыслить настоящее, потому что, как только мы его помыслим, оно тут же становится прошлым: «Ближайшее прошлое, как только оно воспринято, — это… ощущение, потому что любое ощущение передает длительное чередование элементарных потрясений; и ближайшее будущее, как только оно определилось, — это уже действие или движение. Таким образом, мое настоящее — это одновременно и ощущение, и движение. И поскольку мое настоящее образует неделимое целое, движение должно касаться этого ощущения, углублять его, превращая в действие. Из этого я заключаю, что мое настоящее представляет собой комбинированную систему из ощущений и движений. Мое настоящее, по сути своей, сенсорно–моторно» («Материя и память», 1896). Бергсон различает длительность и время: длительность переживается как «неделимая беспрерывность изменений» («Восприятие изменения», 1911; «Мысль и движение», 1934), тогда как время — это мера длительности, т. е. ее проекция в пространстве, измеряемая и делимая. Противоположностью времени будет не продолжительность или постоянство, т. е. бесконечно продолжающаяся длительность, но вневременность или вечность. К тому же эти два термина обозначают не одно и то же. Мы говорим о вневременности истины: математическое умозаключение было истинным еще до того, как мы его применили, и останется истинным всегда. Философы чаще употребляют слово «вечность», обозначая им уверенность сознания в истинности, дающую чувство достоверности (Спиноза, «Этика», книга V, 1676; а также Платон (427–347 гг. до Р. Х.), «Пир»). Можно сказать, что любая форма энтузиазма в этимологическом смысле слова (от греч. entheos — бытие в Боге) составляет опыт вечности. См. Длительность.