4. Способы трансцендирования.
- Поскольку философия, в отличие от науки, есть мышление, не имеющее специфического предмета, то она, - поскольку ведь никакое мышление не может осуществляться без предмета, - имеет своим материалом все, что как сугубая объективность встречается в ориентировании в мире при посредстве наук. Она находит свое собственное употребление методам научного познания, пользуясь ими, чтобы получить выражение, выходящее за пределы собственного смысла этого познания. Если она хочет указать подразделение своего мышления, то она должна ориентироваться в этом на способы своего трансцендирования. Эти способы становятся принципом, соответственно которому философия может различить себя в самой себе, чтобы методически развивать свое содержание. Оказывается при этом, что искомая в метафизике трансценденция есть лишь последняя трансценденция, к которой мысль подступает в целом ряде трансцендирующих совершений (auf die in einer Reihe transzendierender Vollzüge hingeschritten wird).
Мы различаем трансцендирование в ориентировании в мире, в просветлении экзистенции, в метафизике. Впоследствии выяснится, что среди этих трех способов трансцендирования каждый не только следует за другим, но задним числом придает предшествующему способу новый смысл. Они пронизывают друг друга таким образом, что один непременно потерялся бы без другого. Поэтому разделение их есть лишь относительное разделение для цели упорядочения философского мышления, желающего придать ясность в рефлексии своему фактическому осуществлению (das seinem faktischen Vollziehen Klarheit in der Reflexion geben will).
Трансцендирование в ориентировании в мире, просветлении экзистенции и метафизике
1. Трансцендирование в ориентировании в мире.
- Философское ориентирование в мире, как трансцендирование, никогда не имеет задачи создания энциклопедии: сведения всего знания в гармоническую и полную картину мира, - но ищет у границ возможности осуществить скачок. Мир как существование распадается для него.
Трансцендирование к кантовскому сознанию вообще вынимает мир «из петель» его покоящегося в себе объективного пребывания, лишает меня тем самым наивной защищенности (Geborgenheit) в нем, но дает мне неопределенную возможность свободы, в силу этого, еще чисто формального, стояния на границе.
Трансцендирование в кантовской мысли есть одна из элементарных функций нашего философствования. Но заключенное в этой мысли трансцендирование мы углубляем не простым повторением ее, в котором она, скорее, сделалась бы в пустой форме своей ничего не говорящей (in leerer Form nichtssagend würde); но эту форму мы наполняем тем, что в фактическом ориентировании в мире, которое и без того относится для нас к числу жизненно необходимых занятий и удовлетворяет нашу жажду предметного знания, мы также неустанно трудимся по философскому основанию: мы стараемся пробиться к границам (an die Grenzen zu stoßen), которые ожидаем встретить потому, что мир, не будучи как явление чем-то покоящимся в себе, не имеет самообоснованного содержания (keinen eigengegründeten Bestand hat). Эти границы в их конкретных формах необозримо разнообразны. Я не знаком с ними, если я знаю о них в общем (Ich kenne sie nicht, wenn ich von ihnen im allgemeinen weiß), но я осознаю их только через саму эмпирическую действительность: Чем наполненнее теоретический и практический опыт мира, тем светлее может быть трансцендирование по ту сторону мира. Без мира нетрансценденции.
В естественных науках и истории заключается поэтому первый наивный импульс для того, чтобы пробиться к границам. В продвижении вперед в дали астрономического мира и к возможным мельчайшим частичкам материи возникает вопрос о конечности или бесконечности мира; каждая граница тут же рождает вопрос о том, что находится за нею. Заинтересованность в познании первоформ живой природы, всякого рода начал и истоков, удивление тем, что мы можем только констатировать, но во что не можем проникнуть мыслью, всякий раз озадачивает нас границами (läßt ... von Grenzen betroffen werden).