Дамид рассказывает, что Аполлоний привел эти надгробия в порядок, закрыл разоренные могилы и свершил над ними положенные возлияния и жертвоприношения, кроме кровавых и огненных, а затем, тронутый скорбью, прослезился и, стоя посреди кладбища, возгласил: «О еретрияне! Заброшенные сюда игрою Случая, вы, хотя и вдали от отечества, все же погребены, — а те, кто пригнал вас сюда, сгинули близ вашего острова непогребенные, пережив вас лишь десятью годами[31], ибо у берегов вашей Евбеи ниспослали им боги кару!» А в конце своего послания софисту Аполлоний пишет так: «О Скопелиан, будучи еще юношей, я позаботился как умел о твоих еретриянах — и о живых, и об умерших». Какое же попечение проявил он о живых? А вот какое. Стоило еретриянам посеять хлеб, как обитавшие близ холма дикари с наступлением лета разбойным набегом разоряли нивы, обрекая земледельцев на голод, ибо плоды их трудов доставались другим. Аполлоний же, посетив царя, добился для еретриян права безраздельного владения холмом.
и как после пришел в Вавилон, и каков Вавилон, и о диковинах Вавилонских (25), а также о магах (26)
25. О пребывании Аполлония в Вавилоне и о том, что достоведомо о самом Вавилоне[32], я выяснил нижеследующее. Вавилон огорожен стеною, образующей круг, общей протяженностью в четыреста восемьдесят стадиев; высота этой стены — три полуплефра, толщина — менее плефра[33]. Река Евфрат разделяет город на две приблизительно равные части, сообщающиеся через тайную переправу сокрытым под землею ходом, соединяющим царские дворцы на обоих берегах. Рассказывают, будто обуздала реку этим способом, нигде и никогда более не применявшимся, мидийская царица, в старину владевшая Вавилоном. Она собрала на берегу камень, медь, смолу и все прочее, что применяется для строительства подводных сооружений, а затем запрудила стремнину, обратив реку в озеро, после чего русло пересохло, и тогда она вырыла ров глубиною в две сажени, так что получилась как бы щель между берегами от дворца до дворца. Этот ров она покрыла крышей, сравняв ее с дном; опоры и стены рва вышли прочными, ибо смола от соприкосновения с водою становится твердой, как камень, а поверх еще мягкой смоляной крыши воротились в свое течение воды Евфрата — вот так и устроилась переправа. Дворцы крыты медью, так что кровли их излучают сияние, а палаты, теремы и дворы блистают серебром и золотой парчой, зачастую украшенной шитьем чистого золота, причем предметы изображений явились из эллинских преданий, ибо часто встречаются там и Андромеда, и Амимона, и Орфей. Впрочем к Орфею они испытывают расположение более за его тиару и шальвары, нежели за игру на кифаре и пение, обладавшее столь чарующею силою. Кое-где бывает у них выткан и Датид[34], нисторгающий Наксос в море, кое-где Артаферн, осаждающий Еретрию, кое-где сражения Ксеркса, будто бы им выигранные — в том числе и Афины, и Фермопилы, а иные изображения еще более проникнуты мидийским духом[35] — тут и реки, стираемые с лица земли, и мост, перекинутый через море, и перекопанный Афон[36]. Говорят еще, что есть там чертог, потолок которого изогнут куполом, создавая видимость небесного свода, и к тому же выложен лазуритом, ибо самоцвет этот синевою своей напоминает очам небо, так что вознесенные ввысь золотые кумиры богов, почитаемых персами, словно сияют в горнем эфире. В этом чертоге царь вершит суд: поэтому к потолку подвешены четыре золотые вертишейки[37], напоминая ему об Адрастее, дабы не заносился он перед людьми. Говорят, будто маги, имеющие доступ во дворец, и подвесили здесь этих птиц, прозываемых «языками богов».
30
31
32
33
34
35
36
37