Между тем Аполлоний, несмотря на свою недостаточную ученость, сумел (в отличие, например, от римского эрудита Нигидия Фигула, друга Цицерона, прославленного им за обновление пифагореизма) верно уловить главное правило пифагорейской жизни, которое и постарался реализовать в собственном поведении: пифагорейцу следовало отличаться от всех остальных людей, иначе говоря, сделать свое жизнестроительство предельно демонстративным. Действительно, так ли важно, воспрещал Пифагор ходить по торным или неторным дорогам? Куда важнее, что из-за такого запрета последовательный пифагореец выделялся каждым своим шагом. Точно так же он выделялся за столом, потому что соблюдал разнообразные (не все ли равно, какие?) пищевые запреты, выделялся в храме, потому что и жертвоприношения совершал на свой (не все ли равно, какой?) лад, выделялся даже своим жилищем, где то ли ласточки под крышей не жили, то ли постель всегда была свернутой, то ли одеяло всегда белым — но обязательно не так, как у всех. Недаром, хотя почти все эти заповеди имели то или иное мифологическое или этическое обоснование, назывались они часто символами[513]. Пифагорейцам было легко узнавать друг друга дома, в храме, на пиру, в дороге и, соответственно, при необходимости тут же получить помощь, а то и защиту. Всякого рода символы, помогающие признать соплеменника, родственника или сочлена по тайному союзу, чрезвычайно распространены во всех культурах; иногда эти символы держатся в тайне (например различные пароли), иногда их выставляют напоказ (например татуировки или украшения), но все они разными способами помогают достижению уже упомянутой цели — найти своих среди чужих. Таким образом, в экстравагантности древних пифагорейцев был свой практический смысл, однако объяснять ее исключительно практическими соображениями неверно, потому что пифагорейцам мало было узнавать друг друга — не зря их легко опознавали даже посторонние. Такое намеренно усложняемое поведение имеет аналоги в различных культурных традициях.
Каждое социальное объединение регулируется определенной системой правил-предписаний и особенно запретов, обеспечивающих физическую и духовную стабильность коллектива. Некоторые из этих правил универсальны (например запрет кровосмешения), некоторые специфичны (например джайнский запрет убивать насекомых), но большая их часть общеобязательна для всех полноправных членов общества. С развитием государства общественная жизнь все более регулируется писаными законами, так что на долю обычаев остается регуляция самых традиционных форм деятельности — прежде всего религиозной практики, а затем бытового этикета. В первом случае обычай поддерживается (а иногда и дублируется) законом, во втором — преимущественно общественным мнением, которое под влиянием разного рода воздействий может измениться, тем самым лишив обычай всякой поддержки и фактически уничтожив его, а порой и память о нем, — в результате государство сразу и затягивает и ослабляет путы традиционных предписаний.
Однако кроме общеобязательных правил, в архаических обществах существовали правила, обязательные лишь для некоторых лиц, всегда отличающихся высоким социальным статусом. Например, римские весталки берегли неугасимый огонь и обязаны были блюсти обет безбрачия и целомудрия. Если огонь гас, весталку бичевали, если она вступала в любовную связь — ее заживо зарывали в землю. Но, связанные по рукам и ногам сложной системой строжайших запретов, весталки во многих случаях пользовались исключительными правами (вплоть до права помилования) и всегда исключительным почетом. Еще сложнее были правила, соблюдавшиеся фламином (верховным жрецом) Юпитера: он не мог ездить верхом, не мог видеть вооруженного войска, не мог носить кольца, не мог развестись, а если жена умирала, то лишался должности, не мог ходить простоволосым — и это далеко не полный перечень запретов, не всегда поддающихся объяснению, но обеспечивавших фламину высокое социальное положение (вплоть до эмансипации от отеческой власти). Результатом описанного положения вещей явилось повсеместное представление о социальной престижности дополнительных (необщеобязательных) запретов, а следовательно, соблюдение таких «лишних» правил становилось путем к достижению более высокого социального статуса.
513
Термин символ (буквально «стык») происходит от одного из способов заключения дружеского союза: друзья разламывали пополам некий предмет (монетку, дощечку и т. п.) и каждый оставлял у себя половину — предъявитель недостающей половинки (порой друг или родственник ее первоначального владельца) мог рассчитывать на помощь и гостеприимство своего «символического» партнера. Отсюда такие значения слова «символ», как «условный знак», «примета», «пароль», «залог», а также «намек», «иносказание».