Этот ход её мыслей пошел под откос при появлении Томаса, раздвинувшего жалюзийные створки на главном люке. Первой реакцией Терезы стало изумление с открытым ртом.
Она никогда не видела более красивого человека, хотя его красота была довольно нетрадиционной. Он взобрался через люк с почти неестественной грацией и запрыгнул на кокпит, приземлившись с такой легкостью, что его босые ноги не издали ни звука. Он кивнул Тереза, и взял последний бокал.
— Здравствуйте, — сказал он голосом таким мягким, что, она была уверена, достиг только её ушей и не более. У него был какой-то акцент, не опознаваемый ею.
— Привет, — ответила она почти так же тихо. Она задыхалась; ее легкие, казалось, забыли свою функцию.
У Томаса была совершенная в своей безыскусности косматая грива темных волнистых волос с полосками седины. Глаза яркие, сине-фиолетовые; ресницы такие длинные и густые, что создавали впечатление накрашенных. Мягкий полный рот. Все эти черты придавали его внешности образ андрогина. Но кожа противоречила такому впечатлению. Тёмная и красновато-коричневая, она выглядела на беглый взгляд довольно старой, или, по крайней мере, сильно обветрившейся — оболочка человека гораздо более старшего возраста, чем о том свидетельствовали его лицо и тело. Кожа плотно облегала мощный костяк и череп, но в ложбинках крылись тысячи мелких морщин.
Она попыталась угадать его возраст, но это оказалось невозможно. Руки прекрасно вылеплены и молоды. Лишенная растительности широкая грудная клетка вздымалась мускулами, а предплечья перевивались, как у ловца устриц. На нём были выцветшие джинсы и старая ситцевая рубашка без пуговиц, с отрезанными рукавами в локтях.
По-видимому, не ощущая необходимости в разговоре, он разглядывал гавань, чуть заметно улыбаясь. Тереза почувствовала жгучую зависть к Линде, и, внезапно, смущающую надежду, что ее сексуальная паранойя в итоге оправдается. Она попыталась сохранить внутреннее равновесие, напомнив себе, что это тот самый человек, которого уже с полной уверенностью определила в негодяи. Но сейчас эта идея казалась смешной, и ей в самом деле стало стыдно за свои мысли, несмотря на отсутствие каких-либо реальных доказательств обратного. В конце концов, мир полон гламурных подонков.
Молчание ставилось всё более тягостным для Терезы, хотя ее хозяева и не показывали признаков беспокойства. Она попыталась сказать что-то — хоть что-то не слишком удручающе банальное. — Так значит… — произнесла она. — Это ваш первый визит в Дестин?
Томас устремил к ней безучастный взгляд. — Да. Порт хорош, но грунт под стоянкой неважный. — Он выдал это замечание без заметной эмоциональной окраски, и Тереза подумала: какая странная личность.
— Я слышала про это, — сказала она. — Боб — парень, с которым я работаю в магазине — Боб рассказывал, что дно в гавани похоже на жидкую кашу. Всякий раз, как по Дестину проходится щётка урагана, говорил он, здесь открывается филиал Кейстоунских полицейских.[11] Корабли тащит туда-сюда, крики, вопли.
Тереза зарегистрировала странный факт: слабая улыбка Томас казалась искусственным объектом, постоянно прикрепленным ко рту — она выглядела не связанной с остальными чертами его лица.
— Нет безопасных гаваней во время урагана, — сказал Томас равнодушно, точнее, без любых интонаций, которые бы она могла обнаружить.
— Правда?
Но, по всей видимости, Томас не чувствовал желания объяснить своё утверждение. Молчание возобновилось, пока Линда не проговорила, медленно и задумчиво:
— Это из-за других экипажей, хотел сказать Томас. Независимо от того, насколько хорошо ваше судно заякорено, кто-то ещё не будет так осторожен, и его корабль понесёт на ваш.
Терезе показалось, что Линда говорит о Томасе, как если бы он находился не с ними, а где-то в другом месте, далеко. — Пожалуй, в этом есть смысл, — сказала она. — Тогда, полагаю, ваш корабль должен быть единственным в гавани, если хотите быть в безопасности.
Возможно, это было её воображение, но его улыбка стала чуть шире.
— Уместное наблюдение, — сказал он.
Томас встал. — Похолодало. Пойдемте вниз ужинать. — Он протянул руку Терезы, и она взяла её. Его прикосновение было прохладным, возможно, от фужера вина, а мозолистая ладонь твердой как кость.
11
Кейстоунские копы (полицейские Кейстоуна) — постоянные персонажи многочисленных немых короткометражек голливудской кинокомпании «Кейстоун», возглавлявшейся продюсером и режиссером Маком Сеннетом (наст, имя Майкл Синнот, 1880–1960). Снятые в жанре фарсовой комедии-«слапстика» (от англ. slapstick — затрещина, палочный удар), фильмы Мака Сеннета изобиловали трюковой эксцентрикой, невероятными ситуациями и всевозможными динамичными сценами — потасовками, драками, погонями, — в которых с конца 1913 г. неизменно участвовала группа неуклюжих, придурковатых полицейских; этот образ всесильной власти и закона, выставленных в карикатурном виде, пользовался огромным успехом у американских зрителей и со временем вошел в пословицу.