— Ноги уже гудят, а толку мало. Может, это полотенце в стирку не в нашем городе сдавали?
Ветров улыбнулся:
— Что нос повесил? Ты сначала обработай все свои пункты, а затем и на другие города кивай.
Майский смутился. Он вспомнил, как лет пять назад, проверив группу молодых людей с целью поиска довольно опасного преступника, заявил, что в этой группе его нет, и не хотел проверять оставшихся пять человек. Ветров тогда настоял, чтобы Майский продолжал работу, и именно последний из пяти оказался тем самым преступником.
— Да нет, Игорь Николаевич, я пока не обработаю все прачечные, от дела не отрешусь.
— А сколько их у тебя осталось?
— Мелочь, тридцать семь.
— Ну, ну, давай заканчивай. Возьми список и заодно проверь этих людей. Не принадлежит ли кому-либо из них полотенце? — Ветров протянул Майскому лист бумаги. — Здесь помечен ряд фамилий: Павлина и его друзей. Кто-то из них должен был прошедшей ночью участвовать в краже вместе с Павлином.
— Игорь Николаевич, а не их ли работа и в других местах?
— Не похоже. Павлин возвратился из колонии после того, как эта серия краж уже началась. Но друзей его проверить не помешает…
Запоздалое раскаяние
Все оперативные сотрудники были предельно загружены работой, и заместителю начальника уголовного розыска пришлось поломать голову, кому поручить проверку Шпаковского. Ковалевский понимал, что Ветрова надо освободить от Павлина. Его не следовало отвлекать от главного. В городе действовала опытная и хитрая группа преступников. Они могли в любую ночь снова напомнить о себе. Подполковник согласился с Ветровым. Павлин и его напарник или напарники вряд ли имеют отношение к другим кражам. Это стало точно известно после окончания исследования изъятых у Павлина инструментов, беседы с его женой, которая пояснила, что Павлин в те ночи, когда были совершены последние три кражи, находился дома. Нет, здесь действительно оставила следы другая группа. Подполковник попросил Ветрова еще раз попробовать расшевелить Павлина. Майору, как рассчитывал Ковалевский, легче, чем кому-либо другому, удастся склонить Павлина к даче правдивых показаний. Поэтому подполковник сказал:
— Попробуй, Игорь Николаевич, еще раз побеседовать с Павлином, а потом занимайся своим долом. Если он даже и не скажет, кто был с ним, мы на поиски много времени не затратим и доведем это дело до конца. Перед тобой задача стоит более трудная. Пока не поймаешь этих медвежатников, будут они пакостить долго.
— Понимаю. С Павлином я хотел и сам еще разок поговорить. Сейчас я уже знаю, как развязать ему язык.
Вскоре Ветров был в КПЗ. Павлин, увидев его, поднялся со своего места.
— Здравствуй, Николай.
— Здравствуйте, гражданин начальник.
— Ну что, пойдем побеседуем? — спросил майор и, не ожидая ответа, открыл дверь. — Я жду тебя и кабинете следователя.
Павлин натянул на себя пиджак и в сопровождении конвоира пошел вслед. В кабинете было не так душно, как в камере, и Павлин с тоской посмотрел на открытую форточку. Ветров уловил его взгляд:
— Что, уже по воле соскучился?
— Да она мне и надоесть не успела, — буркнул Павлин в ответ и, усаживаясь на привинченный к полу табурет, добавил: — Ни волей не успел надышаться, ни семьей налюбоваться. Жену мою видели?
— И жену видел, и сына видел. А вот сегодня со Шпаком хочу побеседовать.
— Что, уже взяли? — неожиданно спросил Павлин и осекся.
Ветров рассмеялся:
— Вот видишь, если б я не знал, кто был с тобой, то ты сам и сказал бы.
И уже серьезным тоном добавил:
— А ведь для тебя самого ох как нужны правдивые показания. Кражу совершить, ущерб причинить ты не успел, и суд может учесть правдивые показания как смягчающие вину обстоятельства. Ты же неглупый человек и должен хорошо понимать, что и без тебя истина будет установлена быстро, а вот снизить срок на год-полтора, наверное, было бы не лишним.
— Я понимаю. А ваши уже говорили со Шпаком?
— Что, боишься первым правду сказать?
— Сами же понимаете, товарищ, простите, гражданин майор…
— Ты, Николай, не о Шпаках проявляй заботу. О сыне, о жене подумай. Ждали они тебя, ждали, а ты им опять свинью подложил. Ох, парень, пора одуматься.
Павлин опустил голову:
— Жаль мне их… Подонок я, что и говорить…
И он неожиданно заплакал.
Майор нажал кнопку звонка, и через полминуты в кабинет вошел конвоир.
— Отведите его в камеру. Дайте бумагу и карандаш, он сам писать будет. — И спросил у Павлина: