Руководство центральной «группой B» поначалу принял на себя корифей угрозыска Артур Небе. «Можете рассчитывать на меня», — отчеканил он Гейдриху при назначении, но не из подобострастия (в 1944-м его повесят за участие в антигитлеровском заговоре), а сжигая для себя мосты… Через несколько месяцев его сменил бригадефюрер Эрих Науманн. Украинскую «группу C» возглавляли бригадефюреры Отто Раш и Макс Томас, затем оберфюрер Хорст Бёме и штандартенфюрер Пауль Блобель. Южной «группой C» командовал группенфюрер Отто Олендорф, один из высших руководителей РСХА и СС, возглавлявший ключевое внутреннее управление партийной службы СД. Именно за командование эйнзацгруппой Олендорф вместе с Науманном, Блобелем и ещё десятком карателей будет повешен в 1951 году по приговору американского суда.
Последним из руководящих функционеров эйнзацгрупп оставался штандартенфюрер Мартин Зандбергер, курировавший в «группе A» Эстонию. Приговорённый в ФРГ к смертной казни, заменённой пожизненным заключением, Зандбергер отсидел 13 лет и умер 30 марта 2010 года, не дотянув меньше полугода до 99-летия.
Самое поразительное, что все эйнзацгруппы, взявшиеся за уничтожение миллионов, насчитывали в общей сложности около 3 тысяч человек. Вот тут и пригодилось соглашение Гейдриха-Шелленберга-Вагнера об участии вермахта…
Всесожжение
Евреи не составляли арифметического большинства жертв нацизма геноцида. Славян погибло больше. Но именно истребление евреев было фундаментом и становым хребтом нацистского геноцида.
Через месяц с небольшим после нападения на СССР Гейдрих получил ещё одно назначение: «уполномоченный по решению еврейского вопроса». Весьма существенно, что прямой подчинённый Гиммлера это поручение принял от Геринга — в то время второго лица Рейха, однако не имевшего прямого отношения к командованию СС и руководству РСХА. Ещё через полгода, 20 января 1942-го, в фешенебельном особняке Марлир берлинского аристократического квартала Ванзее состоялась конференция, посвящённая «окончательному решению еврейского вопроса».
Председательствовал Гейдрих, опять-таки формально представлявший не рейхсфюрера, а рейхсмаршала. Вторую роль играл в совещании Мюллер. Присутствовал главный судья Рейха, бывший советский «интернационалист»-продотрядовец Роланд Фрейслер. Протоколировал заседание малозаметный тогда эсэсовский офицер Адольф Эйхман. Поначалу унтер из охраны Дахау, затем клерк в «масонском» отделе СД, он резко пошёл вверх, переключившись на «еврейский вопрос».
Остальные участники совещания мало кому известны по сей день. Герхард Клопфер от бормановской партийной канцелярии. Вильгельм Крицингер от ламмерсовской рейхсканцелярии. Вильгельм Штуккарт от фриковского МВД. Мартин Лютер от риббентроповского МИДа. Георг Лейббрандт и Альфред Мейер от розенберговского министерства восточных территорий. Эрих Нойманн от геринговского (на тот момент) Комитета по четырёхлетнему плану. Группенфюрер Отто Хофман от управления расово-поселенческой политики СС. Йозеф Бюлер от франковского оккупационного аппарата польского генерал-губернаторства. Оберфюрер Эберхард Шёнгарт от полиции и СД генерал-губернаторства. Штурмбанфюрер Рудольф Ланге от полиции и СД Латвии. Двое последних принимали в убийствах евреев непосредственное личное участие.
Первым делом Гейдрих отчитался о проделанной работе. Главным довоенным достижением была названа принудительная эмиграция полумиллиона евреев из Германии, Австрии и Чехии («Богемии и Моравии»). Но в условиях войны это уже не метод, требуются меры более радикального — «окончательного» — характера. Предмет рассмотрения составляют 11 миллионов человек во всех странах Европы.
Именно — во всех. Включая непокорённую Англию, нейтральную Швейцарию, союзные Италию, Румынию и Венгрию, дружественные Испанию и Португалию, не совсем европейскую Турцию. По каждой стране устанавливалась контрольная цифра подлежащих уничтожению: от двухсот человек в Албании, тысячи трёхсот в Норвегии и двух тысяч трёхсот в Финляндии — до 865 тысяч во Франции, 3 миллионов в Польше и 5 миллионов в СССР. Термины «уничтожение», «убийство» в протоколе конференции открыто не звучали. «Окончательное решение» формулировалось как «выселение на восток» — что в контексте специфических методов войны в Польше и СССР, предполагавших невиданный ранее разгул эйнзацгрупп, было синонимом смерти. Для 11 миллионов человек.
В выступлении Эйхмана рефреном звучала ссылка на распоряжения Гитлера. Руководящие партийные директивы по «еврейскому вопросу» подписывались Борманом. Проводя конференцию, Гейдрих формально выполнял указание Геринга. Верховная ответственность за исполнение возлагалась на Гиммлера. Среди участников были официальные представители Розенберга, Фрика и Риббентропа. Таким образом, в «окончательном решении» прозвучал голос всей нацистской верхушки, а не отдельных фюреров или ведомств. В главной теме повязались кровью все.
Оперативное руководство реализацией курса Ванзейской конференции поручалось оберштурбманфюреру Эйхману. В конце января 1942-го он разослал инструктивные приказы всему начальствующему составу полиции безопасности РСХА, гестапо и СД. Зверская вакханалия эйнзацгрупп вышла на новый виток. Куратор «еврейского вопроса» превратился в одного из столпов РСХА, получив прямой выход на Гиммлера. В августе 1944-го Эйхман подал рейхсфюреру отчётную цифру: 4 миллиона уничтоженных евреев.
Сеть концентрационных лагерей на востоке, прежде всего Освенцим в Польше, окончательно преобразовалась из мест заключения в фабрики смерти. Данные о количестве погибших в нацистских KZ разноречивы. Ни один источник не даёт меньше 7 миллионов, хотя в прежние годы чаще говорилось об 11 миллионах. Больше всего среди них советских военнопленных (по национальности чаще всего русских и украинцев) и евреев.
Бесстрашие
Обергруппенфюрер Кальтенбруннер, преемник Гейдриха в должности начальника РСХА, представ перед Нюрнбергским трибуналом, с откровенным пренебрежением отзывался о немецком движении Сопротивления. «Военные, не знающие чего хотят, коммунисты, забившиеся в ил, да эти чёртовы цветочные общества», — лаконично перечислил он три среды, порождавшие крамолу. Ни одна из них не представляла реальной угрозы гитлеровской диктатуре. Характерно, что шеф гестапо Мюллер временами одёргивал подчинённых, старавшихся доказать собственную незаменимость отчётным накручиванием масштабов антинацистского подполья.
Даже коммунисты бывшей ГДР, всячески раздувавшие значение нелегальных ячеек КПГ, вынужденно признавали: «Большинство населения оставалось неактивно». Им вторили авторы советских монографий: «Несмотря на героические усилия, компартии не удалось поднять массы на борьбу с гитлеризмом». И это притом, что коммунисты — точнее, те немногие из них, что не ушли в растительную жизнь и не последовали примеру красно-коричневых «бифштексов», вроде Эрнста Торглера — действительно были особенно активны в подпольной борьбе. Которая, сойдя почти на нет к концу 1930-х, постепенно возобновилась в войну, особенно со второй половины 1942 года.
Наиболее известна группа функционера КПГ Антона Зефкова. «Солдат СС! Всё ли ещё твоя честь называется верность? Сбрось эти путы, которыми Гитлер связывает тебя и твоих товарищей!» — говорилось в одной из её листовок. Коммунисты, наученные опытом начала 1930-х, старались избегать самоизоляции, по возможности устанавливая связи с другими оппозиционными силами. В качестве такой структуры была задумано созданное в СССР объединение «Свободная Германия», в рамках которой Зефков весной-летом 1944-го вышел на связь с полковником Клаусом фон Штауффенбергом.
Оживились и социал-демократические подпольщики. Самым ярким из них был Юлиус Лебер, в Веймарской республике командир отряда «Рейхсбаннера». Убеждённый антикоммунист, он пришёл к тем же выводам, что и Зефков, устанавливая подпольные связи и с КПГ, и с консервативной фрондой. Очень характерно, что и Зефков, и Лебер, брошенные в нацистские концлагеря, были освобождены в конце 1930-х по «геринговским амнистиям» (рейхсмаршал любил широкие жесты — типа, сильным нечего бояться). Оба осторожно восстанавливали нелегальные партийные ячейки. И оба в итоге сомкнулись с военно-аристократическим заговором как единственной сколько-нибудь действенной силой.