5 мая в ставке Эйзенхауэра во французском Реймсе появился адмирал-подводник Ганс-Георг фон Фридебург, ближайший сотрудник Дёница. Его предложение сепаратной капитуляции американское командование отклонило, требуя, подобно советской стороне, общей безоговорочной. Фридебург вернулся к Дёницу с этим неутешительным для рейхспрезидента известием.
6 мая Дёниц направил в Реймс начальника штаба оперативного командования вермахта генерала Альфреда Йодля. Ему удалось согласовать предварительный протокол о капитуляции. В Реймс срочно прибыл начальник советской военной миссии при союзниках генерал Иван Суслопаров. Итоговый акт о капитуляции в ночь на 7 мая подписали Йодль, Суслопаров, начальник эйзенхауэровского штаба генерал Уолтер Смит и французский генерал Франсуа Севез. По уровню подписавших представителей было очевидно: текст сугубо предварителен и условен. Как и ожидал сам Суслопаров, от Сталина последовало настояние перезаключать акт.
Поздно вечером 8 мая в берлинском предместье Карлсхорст был подписан окончательный Акт о безоговорочной капитуляции германских вооружённых сил. Со стороны Рейха подпись поставил фельдмаршал Вильгельм Кейтель, со стороны СССР — маршал Георгий Жуков, со стороны Великобритании — командующий королевскими ВВС генерал Артур Теддер, со стороны США — командующий стратегической авиацией генерал Карл Спаатс, со стороны Франции — маршал Жан Жозеф де Латтр де Тассиньи. Символично, что от Германии и Советского Союза войну завершали командующие сухопутными войсками, от США и Великобритании — военно-воздушными силами.
«Германские мужчины и женщины! Верховное командование объявило о безоговорочной капитуляции всех сражающихся германских войск. После героической борьбы с непревзойденной стойкостью в течение почти шести лет Германия уступила превосходящей силе своих врагов. Никто не должен питать иллюзий по поводу суровости условий, которые будут поставлены германскому народу нашими врагами. Никто не может усомниться в том, что будущее будет трудным для каждого из нас. Мы должны принять это бремя и верно выполнить обязательства, которые мы на себя берем», — говорилось в заявлении, оглашённом 7 мая Шверин фон Крозиком.
23 мая американцы арестовали последних рейхсминистров. 4 июня 1945 года было объявлено о роспуске НСДАП. Не дотянувшей семи месяцев и одного дня до 26-летия. Исторически стремительным оказался её путь.
40 человек собрались 5 января 1919 года в мюнхенской пивной «Штернекерброй». 40 миллионов были убиты партией, начавшей в тот день. Но 2 миллиарда 400 миллионов оставались жить. Это было главным и непоправимым поражением Национал-социалистической рабочей партии Германии. Она не могла победить.
ОТКУДА УШЁЛ ГИТЛЕР
Кто вы такие?
Вас здесь не ждут!
«Знать, судьба…»
Программа НСДАП заканчивалась словами: «Ради выполнения этих пунктов лидеры партии готовы отдать жизнь». В общем, слово нацистов и здесь не разошлось с делом.
Грегор Штрассер, Эрнст Рем, Август Шнайдхубер, Карл Эрнст, Эдмунд Хейнес легли под «длинные ножи» собственных партайгеноссен. Рейнхард Гейдрих, Йозеф Тербовен, Теодор Эйке, Вильгельм Кубе, Одило Глобочник не пришли с войны. Роланд Фрейслер погиб под американской бомбёжкой. Сам Адольф Гитлер, Мартин Борман, Йозеф Геббельс покончили с собой посреди берлинских боёв. Генрих Гиммлер раскусил свою ампулу в британском лагере для военнопленных через две недели после капитуляции, убедившись, что говорить с ним будет не маршал Монтгомери, а комендант Сильвестр, для начала приказавший рейхсфюреру раздеться. Его преемник во главе СС Карл Ханке погиб в боестолкновении через месяц после окончания войны. «Рейхсепископ» Людвиг Мюллер, советник фюрера по делам религий, покончил с собой уже через два месяца, показав нестандартность «немецкого христианства» …
20 ноября 1945 года столпы гитлеровской верхушки сели на скамью подсудимых в нюрнбергском Дворце правосудия. Международный военный трибунал рассматривал дела 24 человек, однако в зале присутствовал 21 обвиняемый. Дело Мартина Бормана, чья смерть на тот момент не была установлена, слушалось заочно. 75-летний финансово-промышленный магнат Густав Крупп, распоряжавшийся средствами «фонда Адольфа Гитлера», получил отсрочку по возрасту и состоянию здоровья. Шеф Трудового фронта Роберт Лей за месяц до начала заседаний повесился на полотенце, примотанном к трубе унитаза — хронический алкоголик, возглавлявший в Рейхе общенациональную борьбу с пьянством, был непредсказуем в условиях абстиненции. «Это хорошо. Он бы нас всех опозорил», — сказал Геринг, узнав о его смерти.
Герман Геринг, Рудольф Гесс, Мартин Борман в ближнем круге Гитлера управляли НСДАП и Рейхом. Альфред Розенберг вырабатывал нацистскую идеологию. Юлиус Штрейхер накачивал человеконенавистническую антисемитскую пропаганду. Эрнст Кальтенбруннер и Вильгельм Фрик свирепствовали в карательных органах. Ганс Франк и Артур Зейсс-Инкварт терроризировали покорённые народы. Вальтер Функ и Альберт Шпеер, Ялмар Шахт и Густав Крупп выстраивали нацистскую экономику. Фриц Заукель выжимал труд рабов. Иоахим фон Риббентроп и Константин фон Нейрат руководили нацистской дипломатией. Вильгельм Кейтель и Альфред Йодль командовали нацистскими войсками, Эрих Редер и Карл Дёниц — нацистским флотом. Роберт Лей и Бальдур фон Ширах рулили нацистскими общественными организации — «профсоюзами» и «комсомолом». Франц фон Папен вёл нацистов к власти. И лишь Ганс Фриче, радиоподручный доктора Геббельса, сидел на нюрнбергской скамье явно не по чину.
Достойнее других вёл себя Геринг. Рейхсмаршал не отрицал очевидного и не просил снисхождения. Он требовал обосновывать выдвигаемые обвинения, но при неопровержимых доказательствах не искал лазеек. Занятая им позиция была скорее наступательной, он настаивал на исторической правоте — своей личной и нацистского режима (себя, впрочем, причисляя к носителям государственной власти, а не к партийному активу). Характерно, что для осуждения подсудимого Геринга по всем пунктам обвинения оказалось достаточно его собственных показаний.
Неплохо выглядел также Шпеер, признавший свою вину. Он напомнил суду о своих попытках внушить Гитлеру неизбежность поражения, о саботаже «приказа Нерона». Ширах умело ввязывался в дискуссии. Довольно твёрдо держался и Зейсс-Инкварт, молча принявший судьбу.
Остальные выглядели воплощённой «банальностью зла». Гесс симулировал провалы в памяти. Штрейхер притворялся умственно неполноценным. Риббентроп подобострастно подлащивался к победителям. Розенберг оказался крайне слабым полемистом и молча глотал, когда его же адвокат под общий хохот зала сгоряча называл «дерьмом» главный труд своего подзащитного — «Миф XX века». Франк, подобно сталинисту на XX съезде, изображал запоздалое прозрение («это же надо, сколько злоупотреблений творилось вокруг нас!»). Заукель также возмущался кровавыми деяниями других подсудимых, ставших глубоко отвратительными «рабочему и моряку». Кальтенбруннер тупил как рядовой палач, которого вдруг вытащили отвечать за не им выносимые приговоры. Фрик и Нейрат разыгрывали почтенных старцев, по недоразумению втянутых в игры отмороженной молоди. Кейтель, Йодль, Дёниц, Редер не понимали, как они здесь оказались — ясно же, что преступления совершали партийные СС, тогда как благородные воины вермахта и кригсмарине лишь выполняли долг перед фатерландом. Функ наивно интересовался, чего вообще хотят от экономического журналиста. Шахт признавал за собой некоторую гипертрофию честолюбия, однако стоял на том, что флагманы германского хозяйства заботились лишь о преодолении экономического кризиса, а иного рода гитлеровские замыслы не были им понятны. Папен напоминал политические обстоятельства 1932 года, убеждая, что в демократическом государстве был неизбежен приход к власти самой популярной партии (что таковой оказалась НСДАП — не его вина). Фриче искренне удивлялся, как его угораздило затесаться меж великих бонз и тем самым войти в мировую историю.