— Да, я начинаю чувствовать себя лучше, — сказал Джерри, вдруг улыбнувшись ей.
— Не надо быть грубым, — попросила она. — Дай мужчине палец…
Джерри расслабил мышцы и сделал глубокий вдох:
— В тот раз вы почти заполучили меня.
— Что заставило вас подумать, что я хочу вас?
— Вы хотели что-то от меня.
— Вы будете потрясены. Здесь собрано и работает на меня большинство лучших умов Европы, да вдобавок из других регионов столько, сколько я смогла нанять или зажечь энтузиазмом.
— Благородное предприятие; и на что оно направлено?
— А вы, мистер Корнелиус, удивитесь, если узнаете, что у меня есть сын?
— Браво!
— Что вы ощущаете?
Джерри не знал, что ответить. Его обуревали странные чувства, но он не хотел об этом говорить.
— Однако вы так молодо выглядите, — он насмешливо усмехнулся.
— Я всеми способами поддерживаю себя молодой.
— Вы можете развить успех, мисс Бруннер, если действительно так хорошо проинформированы обо мне, как это представляется.
— Ваш отец стал очень известным.
— Вы — тоже.
— Что, по-вашему, я должна сказать сейчас, мистер Корнелиус? Человек, о котором я говорю, был связан с вашим отцом: это Лесли Бакстер.
— А, так называемый психолог, которого мой отец взял под свое покровительство. Он чокнутый. Я слышал, правительство даже прекратило финансирование его исследований.
— В то время прекращались субсидии значительно большого числа проектов.
— Значит, Лесли Бакстер — ваш сын. Он вырос на мозгах моего отца, да?
— Если вы говорите о том, что он выучился всему, чему ваш отец мог его научить, а потом ушел, чтобы делать лучше, но по-своему, то: да.
— Ну, как знаете. А почему вы мне это сказали?
— Довольно откровенная постановка вопроса. Я — что, сообщила что-нибудь, расстроившее вас?
— Ищите дураков в зеркале.
— Придет время, мистер Корнелиус, и мы над этим подумаем.
— Ну, что?
— Посмотрите, — указала она. — Мы снесли все те дома нацистов — труд подрядчиков.
— Вам бы следовало сохранить их для потомства.
— Я чувствую какую-то заторможенность. Так: почему? А какой был вопрос?
— Зачем вы сказали мне, что Бакстер — ваш сын?
— Каким терпеливым вы становитесь! Вы добреете, мистер Корнелиус? Еще чуточку терпения, и я все объясню.
— Отлично. Что произошло с Димитрием, и Дженни, и Мареком?
— Они не единственные.
— Они — единственные, кого я знал. Что с ними?
— Они поглощены кое-чем… и полностью забыли меня.
— О, дерьмо. Она рассмеялась:
— Идемте смотреть на ДУЭЛЬ — гордость Лаплаба.
ДУЭЛЬ был огромен. Его величественная, угловатая, почти бесформенная масса поднималась на высоту около двухсот футов. Он разрастался вдоль трех стен дальней пещеры зеленым полукругом, покрывая собой по меньшей мере треть мили. У его основания сидела команда техников, как группа девушек из офиса, выводя и вводя данные.
— Вижу, ничего не выходит, — констатировал Джерри, отклоняясь назад, чтобы посмотреть вверх на систему.
— О, на некоторое время пока — нет, — ответила мисс Бруннер. — Но, знаете, есть и другая пещера, — вы ее даже не нашли в нашу первую поездку.
Вход оказался невысоким, едва выше Джерри. В него был встроен стальной редуктор.
— Это, чтобы сохранить внутри постоянное давление, — пояснила она, — и отрезать запахи и шумы.
Они прошли через конструкцию. По другую сторону редуктора находилась пещера футов около двухсот высотой и пятисот в диаметре. Она освещалась желтым искусственным солнечным светом, и на небольшой ее части был возделан цветочный сад. Воздух был свеж и приятен. В центре стояло белое, с террасами здание, внешне знакомое Джерри. Экстравагантное, в стиле барокко, оно имело две башни, похожие на византийские или готические. Заканчивались они крестами.
— Думаю, на мне как индивидууме лежит налет вульгарности, — проговорила мисс Бруннер, пока он, улыбаясь, смотрел на строение. — Узнаете дом?
— Думаю, да.
— Это — дворец Херста в Сан-Симеоне. Я вывезла его из Штатов по камешку. Херст был почти таким же коллекционером, как и я, хотя с другими увлечениями.
— Такого рода занятия приходят и уходят, знаете ли. Посмотрим внутри?
Поднявшись по ступенькам и войдя в дом через огромные двери, они прошли несколько пустых комнат с высокими потолками: на первом этаже мебели не было совсем.
— Я думал, вы устроили фокус с китайскими шарами: внутри этого дома должен был оказаться меньший.
— А что, это идея! Может, я так и сделаю: мы, видимо, можем построить еще два домика внутри, и там, в самом центре, буду я, в уютном трехкомнатном домике-малютке.
— Это — столько исполнителей колыбельной вам требуется?
— Исполнители колыбельных мне не требуются, мистер
Корнелиус. Такие наклонности были у вашего братца. Вы знаете, что я нашла другие его документы? Он считал, что человеческая раса зародилась внутри земного шара. Как вам это в соединении с серьезным бзиком на чреве? Знаете, ведь он пришел сюда не просто для того, чтобы проверить, что он нашел на микрофильме.
— Однако и вы не любите пещер. Насколько я помню, вам не хотелось идти дальше.
— Вы правы, мистер Корнелиус: для меня она — не чрево, это — матка для ДУЭЛИ и для того, что он создаст.
— А что он создаст?
— Финальную шутку.
— Красивые слова, — он шагал за ней вверх по большой широкой лестнице,
— а знаете, что вам вскоре предстоит обнаружить за пустой стеной этого компьютера?
Он остановился и, повернувшись, прислонился к поручню.
— Ну, не гигантскую номограмму — так вы сказали мне
на празднестве.
— Живые человеческие мозги, которые могут функционировать сотни лет, если они мне так долго понадобятся. Вот какого рода усовершенствование входит составной частью в ДУЭЛЬ!
— А, это банально. И это — ваша финальная шутка?
— Нет, это лишь часть обычного питания.
— Вы становитесь серьезной, мисс Бруннер.
— Вы правы. Продолжим.
В небольшой комнате на третьем этаже она показала Джерри его гардероб. Он осмотрел его.
— Все здесь, — определил он. — Вы быстро работаете.
— Я все устроила, как только вы вышли из своего дома.
— Ну, если уж вы так предусмотрительны, не будете ли вы против того, чтобы я принял ванну и переоделся?
— Валяйте. У нас здесь — горячая вода и центральное отопление, устроенные самой природой.
— Бьюсь об заклад: это все.
— Более или менее.
Она показала ему дорогу в ванную комнату и осталась там, наблюдая, как он моется. Его не смутил устроенный ею клинический осмотр, просто он не способствовал его расслаблению.
Она проследовала за ним в комнату, где находился его гардероб, и помогла ему одеться вплоть до жакета. Джерри почувствовал себя лучше.
— Что вам сейчас нужно, так это добрую домашнюю еду, — подсказала она.
— Делайте, как знаете.
Еда была прекрасной, вино — отличным. Он никогда еще не получал такого наслаждения от еды.
— Теленок откормлен, — объявил он, откидываясь на спинку.
— Вы становитесь наивным.
— Ну, вот, вы опять пытаетесь пугать меня,
— У вас в Голланд Парке шли большие поставки еды и питья.
— Теперь уж я их не использую. Разрушение произошло слишком быстро.
— Но восстановление придет еще быстрее, мистер Корнелиус.
— Оно не имеет ко мне ни малейшего отношения, это вы ускорили движение. Я кое-что значил в мое время; теперь я лишен естественного окружения. Вот что вы со мной сделали.
Она взглянула на свои часы:
— Давайте пойдем встретимся с кем-то, кого вы знаете. Они покинули Сан-Симеон и вернулись через редуктор, прошли к выходу и через покрытие над горячим озером — в сторону одного из домов.
— Кварталы не строгие, — сообщила она. — Думаю, мы найдем нашего общего друга дома.
Внутри одного из блоков им пришлось взбираться по ступеням, и мисс Бруннер извинялась, что лифты пока не работают. На втором этаже она провела его по коридору и постучала в одну из сделанных под дерево дверей.