Не только нормально, но и крайне желательно для любого стратега ссылаться на историю. Поиск исторических симметрий естественен для любого мыслящего человека. Однако для военного стратега это может представлять проблему. Как заметил Александр Свечин:
Для каждой войны должна быть разработана определенная стратегическая политика; каждая война — это особый случай, требующий своей особой логики, а не какого-то стереотипа или шаблона, каким бы великолепным он ни был. Чем больше наша теория охватывает все содержание современной войны, тем быстрее она поможет нам в анализе данной ситуации. Узкая доктрина, вероятно, больше запутает нас, чем направит.35
Стратегия Мэхана была построена на исторических уроках, которые он извлек из войн периода, отраженного в названии его работы, - 17-го и 18-го веков, времен парусников и морских пушек, стрелявших ядрами. Но в этом заключалась проблема: несмотря на несомненное влияние, работа Мэхана была опубликована (1890) в период революционных изменений в двигательной установке и вооружении военно-морских судов, включая современные оптические дальномеры, появление первых подводных лодок и, в конечном счете, радиосвязь начала 20-го века. Несомненно, эволюция и влияние военно-морской мощи на возвышение Великобритании были интересны с чисто исторической точки зрения, а также как основа для обсуждения достоинств новых военно-морских технологий применительно к тому, что Мэхэн называл одними из ключевых аспектов стратегии - географии и концентрации военно-морских сил. силы:
Гибралтар действительно был тяжелым бременем для английских операций, но национальный инстинкт, цеплявшийся за него, был верен. Ошибка английской политики заключалась в том, что она попыталась удержать так много других пунктов суши, не сумев при этом из-за быстрой концентрации атаковать какие-либо отряды союзного флота. Ключ к ситуации находился в океане; великая победа разрешила бы все остальные спорные вопросы. Но одержать великую победу, стараясь везде сохранять демонстрацию силы, не удалось.36
Работа Махана была не просто работой первоклассного стратега, а империалиста, ищущего подходящие инструменты для контроля над морями или океанами - то есть морскими торговыми путями. Утверждение Махана заключалось в следующем:
Особенно это вводит в заблуждение, когда нация, против которой оно должно быть направлено, обладает, как это делала и имеет Великобритания, двумя необходимыми условиями сильной морской державы — широко распространенной здоровой торговлей и мощным военно-морским флотом. Там, где доходы и промышленность страны могут быть сконцентрированы в нескольких сокровищницах, как флот испанских галеонов, жилы войны, возможно, можно перерезать одним ударом; но когда ее богатство разбросано по тысячам идущих и приходящих кораблей, когда корни системы распространяются широко и далеко и проникают глубоко, она может выдержать множество жестоких потрясений и потерять много прекрасных ветвей, не затронув при этом жизнь. Только при военном господстве на море посредством длительного контроля над стратегическими торговыми центрами такое нападение может оказаться фатальным; и такой контроль можно получить от мощного флота, только сражаясь и преодолевая его.37
Идеи Махана подкрепляли идеи того, что сегодня известно как военно-морской подход – политика, утверждающая доминирование военно-морских интересов и военно-морского класса в геополитических делах нации. Естественно, эта политика родилась на острове Великобритания. В 1880-х годах Великобритания столкнулась с новой реальностью в открытом море: французские и российские военно-морские силы стали основными силами, а также с неоправданным паникерством по поводу идей Jeune Ecole, которые стремились нарушить британские морские пути сообщения (SLOC). В результате британское волнение по поводу этой сильно преувеличенной угрозы привело к парламентскому расследованию и в конечном итоге привело к принятию Закона о военно-морской обороне 1889 года. Как отмечает Эндрю К. Блэкли:
Этот новаторский закон впервые определил размер Королевского флота, потребовав, чтобы он превышал объединенные флоты двух следующих по величине иностранных флотов. Этот стандарт оставался в силе до 1921 года. Закон предусматривал строительство 10 новых линкоров и 38 крейсеров в течение пятилетнего периода.38
Именно благодаря Военно-морскому флоту и идеям Мэхана о соотнесении военно-морского превосходства с глобальным Соединенные Штаты вышли на международную арену в качестве глобального игрока.39 Кругосветное плавание Великого Белого флота Теодора Рузвельта в 1907-1909 годах было воплощением военно-морского идеала Мэхана и самого Рузвельта, которые стремились за счет масштабной военно-морской экспансии подтвердить ключевую точку зрения Мэхана: